Смертельно безмолвна
Шрифт:
Ее пальцы больше не сжимают мое горло, больше и не нужно.
Застываю сраженный ее красотой, сломленный ее близостью. Ариадна поглаживает мои плечи, касается щекой моей щеки и оставляет кровавые, толстые линии, а я просто не шевелюсь. Становлюсь рабом ее прихотей и желаний. Она шепчет:
– Обними меня.
И я обнимаю. Сжимаю ее худое, скользкое тело и закрываю глаза. Она отстраняется, я не хочу, чтобы она отстранялась, тянусь к ней, подаюсь вперед, а она просит:
– Поцелуй меня.
Грудь пропускает острый удар, удар в самое сердце. Я дрожу, как будто никогда еще не видел Ари, не прикасался
Я уверен, что пришел сюда именно за этим.
– Мэтт, – шепчет она, закрыв глаза, – пожалуйста, – придвигается ко мне еще ближе.
Я заключаю ее лицо в ладони, касаюсь губами ее лба и висков, а затем горячо целую, как никогда еще никого не целовал, и как не думал, что умею. Я неожиданно думаю, что я все сделаю, все, что она мне скажет. Ведь она так мне нужна, я так хочу ее вернуть.
Однако затем происходит нечто странное.
Сладкая эйфория испаряется, уступив место ледяному страху. Я словно просыпаюсь, и я распахиваю глаза, вижу лицо Ари перед собой и понимаю, что ее поцелуй перерастает в нечто большее, опасное. В нечто такое, что отнимает у меня силы и убивает.
– Ари, – хриплю я между поцелуями, – что ты делаешь.
Она лишь крепче сжимает меня в объятиях и шепчет:
– Ты ведь хочешь этого. Хочешь меня.
Что происходит? Я должен отстраниться, но я не могу. Ее губы, такие мягкие, что у меня сносит голову, но я все равно упрямо пытаюсь думать, сопротивляться. Дышать уже скоро становится трудно, но не от страсти. Ноги подкашиваются, а легкие сводит жуткой судорогой. Такое чувство, что эти теплые, мягкие губы высасывают из меня жизнь.
Она убивает меня.
– Ари.
– Тише.
– Ари, что ты делаешь.
Замерев всего на мгновение, она шепчет:
– Прощаюсь.
Ее бездонные глаза поглощают меня, заставляют тонуть. И я подаюсь вперед, чтобы вновь прикоснуться к ее губам, ведь умереть от ее поцелуев кажется мне большой удачей.
Притягиваю ее ближе к себе и вспоминаю тот день, когда нашел ее на крыльце дома. Она сидела спиной, но уже знала, что именно я оказался рядом. Она всегда чувствовала ко мне что-то, а я нет. Она чего-то ждала. А я просто был рядом. Я был дураком.
Сил уже нет перебирать ее волосы, и руки валятся вниз, но я все равно представляю, как я делаю это. Как касаюсь кончиками пальцев ее шелковистых локонов, как сжимаю ее в руках до изнеможения, до боли. Я падаю. Мои ноги просто перестают держать меня.
В отличие от Ари.
Она так держится за мои плечи, что я должен чувствовать боль. Но я не чувствую.
– Ари, – хриплю я, раскрываю глаза и вижу ее лицо, правда, не испачканное кровью, не искаженное злостью и равнодушием. Я тяну к нему руку, но затем внезапно ощущаю, как нечто извне хватает меня за плечи и резким движением отбрасывает в сторону.
Что за...
– Нет! – Издает вопль Ариадна, а я парю в неистовом, грубом потоке и вдруг...
Падаю, только на этот раз не на мраморный мол, а на деревянные, сгнившие доски.
Скручиваюсь от тупой боли, откашливаюсь и резко приподнимаюсь, вдохнув воздух так быстро, что он обжигает глотку. Какого черта происходит. Где я. Почему выбрался.
Шея вспыхивает от боли, руки наливаются
Меня привлекают глухие удары, ползающие по комнате. Что это? Через силу голову поднимаю и замечаю смазанные силуэты двух мужчин, которые находятся совсем близко, и которые пытаются перерезать друг другу глотки. Что за...
– Джейсон? – Прищуриваюсь и порывисто приподнимаюсь. Что он делает? Мужчина отбивается от очередного выпада Джофранки и оборачивается.
– Удача отвернулась от нас.
Кто сомневался, что будет иначе? Чертова помощница, завела в логово врага и ушла со спокойной душой, точно выполнила просьбу.
Хватаюсь ладонью за стену и стискиваю зубы, злясь на себя за то, что никак не могу включиться в реальность, побороть головокружение. Я должен помочь Джейсону, а я даже на ногах ровно стоять не могу. Волосы падают на лицо, сквозь них я вижу, как напарник в очередной раз уворачивается от блестящего клинка, который в своих прытких пальцах изо всех сил сжимает цыган. Неожиданно Ловари отпрыгивает в сторону, зажмуривается, и на Джейсона самостоятельно нацеливаются все острые предметы, что находятся на столе.
– Какого... – протягивает он, а затем неуклюже отворачивается, потому что орудия со свистом стартуют в его сторону.
– Осторожно!
Я уверенно наваливаюсь на Джейсона и сбиваю его с ног, мы кубарем падаем на пол, избегаем наконечников острых клинков, но прилично ударяемся о деревянные половицы.
Я со стоном перекатываюсь на спину, все еще не отойдя от прыжков во времени или в пространстве, черт их знает, а Джейсон уже вскакивает на ноги и раскидывает в стороны руки, растопырив пальцы, будто бес. Он не на шутку обозлен. Его дикий, черный взгляд в лицо Ловари врезается лихим ударом, и я почему-то уверен, что после такого вызова пути назад нет. Этот поединок закончится смертью. Джофранка обнажает стальные, уродливые зубы, Джейсон кривит сбитые в кровь губы... Никто не произносит ни звука, не разбавляет атмосферу громкой фразой и не оставляет времени на передышку. Мужчины срываются с места, накидываются друг на друга, словно дикие звери, но, по воле случая, а, может, воля на то, иного рода, никакая магия не помогает Ловари избежать тупых, сильнейших ударов от рук Джейсона, как кувалда пронзающих его тело, и ударов от рук судьбы.
Раз, два, цыган оторопело распахивает черные глаза, налитые ужасом.
Три, четыре, он взмахивает ножом в воздухе, цепляя грудь Джейсона, что злит моего напарника гораздо сильнее. Зарычав, словно настоящий зверь, Джейсон кидается вперед, впивается ладонями в лицо Ловари и уже в следующую секунду сворачивает ему шею.
Звучит такой громкий хруст, что я застываю, я и не знал, как звучит Смерть, вот она.
Глухой удар, соприкосновение мертвого тела, мешка с костями и земли.
Джофранка застывает с открытыми глазами, превращаясь у нас на виду в иссохший, разваливающийся скелет, а затем и вовсе исчезает, оставив лишь груду пыли. Я перевожу взгляд на Джейсона, тот переводит взгляд на меня. Пожалуй, мы неплохо поработали.