Смертельно безмолвна
Шрифт:
Невидимая волна сбивает меня с ног. Я отлетаю на несколько метров и с такой силой врезаюсь в стену, что перед глазами вспыхивают краски, а между висков проносится звон, скрипящий и оглушающий. Предметы в помещение подрываются в воздухе и застывают в невесомости, в полете. А пыль превращается в густую думку, проникающую в ноздри и не дающую дышать. Я жутко пугаюсь. Желудок скручивается в тугой узел, а ноги становятся в разы тяжелее, неминуемо оттягивая тело все ниже и ниже... Я думаю, что свалюсь прямо сейчас на пол, но нечто удерживает меня. Нечто костлявое и ледяное, нечто еще незримое,
И Дьявол держится пальцами за мой подбородок, не позволяя мне сойти с места.
– Здравствуй, – шипит он, приблизившись к моему лицу, а я оторопело вжимаюсь в стену, пусть и не думаю, что можно вжаться еще сильнее, – Мэттью.
Его пальцы едва касаются моей кожи, но создается впечатление, будто к стене меня приковали звенящими цепями. Я лишь думаю: говори, давай, ты должен говорить! Но я не могу. Впервые в жизни мне кажется, что я подписал себе смертный приговор.
– Смертный вызывает самого Дьявола, – науськивает Люцифер и прожигает глазами во мне дыру размером с Коннектикут, – какая неслыханная наглость.
– Я хотел... – Запинаюсь, а Дьявол резко вперед подается, оскалив зубы.
– Что хотел?
– Предложить.
– Сделка? – Пальцы мужчины ослабляют хватку, и на его лице проскальзывает нечто такое, что нельзя описать человеческими словами. Бледная кожа кажется мертвой. Глаза, в которых горит огонь, кажутся ядовитыми. Я сглатываю, а он отступает назад и сплетает в замок длинные, костлявые пальцы. – Слушаю.
Оковы, прижимающие меня к стене, исчезают. Я порывисто горблюсь и хватаюсь за шею пальцами. Сегодня меня столько раз пытались придушить, что моя живучесть вполне достойна громких аплодисментов. Откашливаюсь, непроизвольно осматриваюсь, заметив, что Джейсон застыл в одной позе, как и парящие в воздухе предметы, а затем вновь гляжу на Люцифера, стиснув зубы до оглушающего скрипа.
– Я знаю, что Ловари воруют магию... – Дьявол скучающе сканирует меня красными глазами, а я продолжаю. – Вы пытаетесь отыскать их, но они научились прятаться. Однако я решил, что вам будет интересно найти их, здесь, в этой деревне.
– И почему ты так решил?
– Я не прав?
Люцифер внезапно усмехается, при этом взгляд у него остается абсолютно пустым и ужасающим, как будто я смотрю в глаза ядовитой Кобре, способной в любой момент меня убить. Дьявол наклоняет голову, отчего половина его лица тонет во мраке, и спрашивает:
– Ты хочешь что-то взамен.
– Я хочу выбраться из логова Ловари в живых, вместе со своим другом – Джейсоном.
– Тебе не страшно? – Внезапно Люцифер исчезает и возникает возле меня с дикими, блестящими глазами. – Не страшно, что я, допустим, перережу тебе горло.
– Дьявол любит сделки, – я не узнаю свой голос; сжимаю в кулаки пальцы, а ноги так и дрожат. Я трус. Впервые я чувствую себя трусом. Что еще сказать? Слов больше нет. Он пронзает меня презрительным взглядом, а я корчусь под ним, как загнанная в угол мышь.
– Ты рискуешь,
– Пожалуй, иного выбора у меня нет.
– Пришел просить помощи у того, кто отнял твою любимую, – лицо Люцифера вдруг искажает широкая, дьявольская улыбка, от которой леденеет кровь. Он порывисто ко мне придвигается, втягивает запах моего страха и облизывает серые губы, – отчаяние. Люблю нотки беспомощности, плавающие по вашему лицу вместе с потом. Правда, меня всегда удивляло, как можно быть трусливым и жестоким одновременно, ведь жестокость требует огромной смелости.
– Жестокость?
– О да... Ты собираешься обменять свою жизнь и жизнь своего друга на жизни сотни человек! – Дьявол сверкает алыми глазами и резко отстраняется. – Мы слишком похожи, я не лишу жизни своего последователя. Я ценю твою преданность и позволю вам уйти.
Застываю. Что он сказал? Он согласился?
Дьявол стремительно отходит от меня, потирает ладони и кривит губы:
– Можете остаться, послушать.
– Послушать что?
– Музыку. Музыку человеческих криков и стонов. Знаешь, как сладит уши аллегро из фонтанов крови, вырывающихся из разодранных людских глоток?
Я ничего не отвечаю, просто покачиваю головой, но не вижу и толики разочарования в кровавых глазах Отца Лжи. Он лишь пренебрежительно улыбается.
– Запомни, кто тебя спас, Мэттью.
Дьявол щелкает пальцами, мебель разом валится на пол, разносится громкий треск, а затем комнату наполняет безликая тишина. Джейсон растерянно смотрит на меня, смотрит на дверь, больше не рвущуюся на части от жестких ударов, и шепчет:
– Не может быть.
– Идем.
Я срываюсь с места. Хромая, еле таща ноги, я плетусь вперед, стараясь не глядеть по сторонам, стараясь ни о чем не думать. Я иду вперед и не опускаю взгляд на горы трупов, не смотрю на разукрашенные кровью стены, не вдыхаю соленый запах смерти. Несусь все дальше и дальше, и не оглядываюсь. Ни на мгновение.
Я сделал то, что должен был. Это враги. Все они. Я должен был.
Однако мысли не избавляют от ядовитого и колючего чувства в груди, которое так и норовит разрезать на части легкие. Меня своим последователем назвал сам Дьявол, я даже глазом не моргнул, когда он согласился убить сотни людей по моей подсказке.
Джейсон решил умереть со мной.
А я предпочел жизнь, не взирая ни на что.
Ведь я хочу жить. Ведь мне так рано умирать. Правда, жизнь ли это? Боюсь, душа во мне с каждым днем становится все прозрачнее, и весной от нее не останется ни следа.
ГЛАВА 5. ПОБЛАЖКИ.
Мы въезжаем в Астерию.
За окном проскальзывают зеленые пласты, слипшихся воедино листьев, затем, минут через пять, показываются пики первой церкви, построенной задолго до моего рождения. Я придавливаю пальцами зудящие ссадины на шее и невольно замечаю, как Джейсон рукою держится за окровавленную рубашку.
– Он сильно задел тебя.
– Жить буду. А ты как? Видок у тебя не очень, – мужчина кривит губы, и я почему-то улыбаюсь ему в ответ, несмотря на то, что лицо тут же сводит судорогой. – Ничего, Мэтт.