Смертельное наследство
Шрифт:
В Вашингтоне начальники Харпера старались побудить правительство к активным действиям. Кое-что было сделано, но результаты оказались значительно ниже, чем ожидалось. Государственный департамент усилил давление на Колумбию — урезал экспортные квоты на продукцию ее компаний, затруднил выдачу колумбийцам въездных виз в США. Колумбийские лидеры отреагировали на эти меры довольно быстро, возопив, что этими санкциями наказывают лишь невиновных и создают предпосылки для экономического кризиса в стране, который вызовет падение местной валюты и сыграет на руку левым экстремистам. Они не без основания заявляли, что колумбийские наркобароны — только часть проблемы,
Оперативная группа Харпера, по стандартам ДЕА, была невелика — и насчитывала всего полдюжины агентов и имела ограниченный бюджет. Дело в том, что Медельин, на который было нацелено подразделение Харпера, теперь уже не являлся главной целью американской службы по борьбе с наркотиками. Много лет назад, когда центром Медельинского картеля являлся Эскобар, ДЕА сосредоточила все свое внимание на этом городе, где наркобароны так распоясались, что даже простые колумбийцы взбунтовались против них. Между прочим, не будь наркодельцы так жадны и жестоки, то, очень может быть, они бы и поныне находились у власти. Кокаиновый экспорт Медельина в те времена более чем вдвое превышал в долларовом исчислении весь легальный экспорт Колумбии. Но жестокости и беззакония наркомафии положили конец гегемонии Медельинского картеля.
Теперь история как бы повторялась. В двухстах милях на юг от Медельина, на высоте трех тысяч футов, в долине реки Каука расположен город Кали, основанный еще в 1536 году. Он считался одним из основных культурных и коммерческих центров Колумбии, пока туда не пришли торговцы кокаином. Они взялись за дело с таким размахом, что прежние достижения Медельина разом поблекли. Кокаин более не транспортировался на маленьких парусных лодках. Его вывозили самолетами, задействовав для этого современные пассажирские лайнеры типа «Боинг-727», которые забивались наркотиками под завязку. Полеты проходили по ночам и заканчивались в мексиканском городе Мексикали. Там кокаин перегружался на легкие самолеты и доставлялся на север Мексики, поближе к американской границе. Оттуда караваны «мулов», то есть людей-перевозчиков, транспортировали опасный груз через границу. Ясное дело, что при таком раскладе внимание колумбийских и американских наркополицейских переключилось на Кали.
Харпер же продолжал держать под наблюдением Медельин. Моралес, возглавлявший местную наркомафию, был человеком умным, образованным и скрытным. Он управлял своими людьми железной рукой и наказывал за преступления, не связанные с наркоторговлей, куда более решительно, нежели бы это сделал суд. Моралес являлся, так сказать, преступником-популистом. Его деятельность не вызывала раздражения у местного населения, и более того — стараниями наркобарона регион с некоторых пор начал процветать. По мнению Харпера, именно такие люди, как Моралес, представляли наибольшую опасность для общества и были в десять раз хуже других криминальных дельцов.
Если судить по виду из окна — а пронизанный солнцем залив с его парусными лодками и катерами, оставлявшими за кормой белый пенный след, сошел, казалось, с полотна импрессиониста, — южная Флорида являла собой райский край, где люди вели почти идиллическое существование. Но это впечатление было обманчивым,
Харпер поймал свое отражение в оконном стекле и автоматически провел рукой по лицу и «ежику» на голове. Появившиеся под глазами мешки ему не понравились, и он подумал, что не отдыхал уже очень давно.
Помотав головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей, он выпил еще немного пива и вернулся к факсу Карденаса. Похоже, Моралес что-то задумал, и это «что-то» требовало значительных расходов. А значит, если команде Харпера удастся перехватить его деньги, наркобарону будет нанесен значительный ущерб. Помимо этого при удачном раскладе можно выйти на другие денежные потоки или на новых фигурантов, занимающихся отмывкой денег.
Пора приступать к работе.
И начать надо с Салазара в Нью-Йорке. По сведениям ДЕА, он прокручивал деньги Медельинского картеля. Однако знать это — одно, а доказать — совсем другое. Как бы то ни было, его офис в Нью-Йорке с недавнего времени находится под круглосуточным наблюдением. Ред попросит ДЕА подключить к делу побольше людей, с тем чтобы они могли брать на заметку всех посетителей Салазара, а потом держать в поле зрения. Разработка таких посетителей должна вестись по крайней мере несколько недель — или до тех пор пока не удастся выйти на что-то важное. Ред добился разрешения на прослушивание некоторых телефонов, имевших отношение к банкиру, но три месяца прослушки ничего не дали и судья аннулировал разрешение. Агенты Харпера также регулярно обыскивали мусорные ящики рядом с офисом Салазара — пока безрезультатно. Особый агент был приставлен к сыну банкира, Антонио, но дорогостоящая круглосуточная слежка позволила лишь установить имена дюжины его приятельниц и шлюх.
Короче говоря, до сих пор ничего стоящего.
Но отчаиваться и опускать руки нельзя. Харпер направился к факсу и отправил Джулио послание: «Хорошая работа. Копайте глубже. Докладывайте о результатах. Теперь о неприятном: у вас заболела сестра».
Это было кодовое сообщение, на случай если агенту срочно потребуется исчезнуть. Оно означало примерно следующее: «Мы готовы забрать вас оттуда по первому требованию. Только подайте сигнал».
Ред Харпер не любил терять своих людей.
Глава 5
Вальтер Лафорж сел на дневной поезд, отправлявшийся с Центрального вокзала в Цюрихе и следовавший до Женевы. Там он взял такси и поехал в находившийся неподалеку от вокзала отель «Англетер». Проигнорировав главный вход, он вошел через служебную дверь и спустился в так называемую Леопардовую гостиную. Грандиозный бар представлялся идеальным местом для серьезных встреч благодаря приглушенному освещению, значительному расстоянию, отделявшему столики друг от друга, и тому факту, что помещение находилось в стороне от гостиничных холлов и коридоров и праздные зеваки туда не заглядывали.
Лафорж подождал, когда глаза привыкнут к полумраку, огляделся и увидел элегантную фигуру Мартелли, привычно сканировавшего взглядом посетителей бара со стоявшего у левой стены дивана, откуда был хорошо виден вход.
— Вальтер! — Человек из «Креди Сюисс» (КС) поднялся с места, протягивая руку для рукопожатия. — Рад тебя видеть, старина, — добавил он и жестом предложил гостю располагаться на диване рядом с ним.
— Взаимно, Гвидо, — искренне ответил Лафорж.