Смертельное наследство
Шрифт:
Но теперь сказка кончилась, и Моралес знал, что Медельин в эту сказку уже не вернется. И поэтому в ближайшее время следует продавать как можно больше продукта и откладывать вырученные деньги, чтобы потом перебраться с ними в большой город и сделаться столпом общества. Тогда он, наркобарон Моралес, неподсуден.
Карлоса, кроме всего прочего, беспокоила еще одна проблема. Где-то в недрах его бизнеса окопался предатель — некий сукин сын, получавший деньги из Кали. В дюжине поселений, разбросанных в буше, поросшей кустарником труднопроходимой местности, обитало около двухсот человек, работавших на Моралеса. Это были спасенные им остатки огромной когда-то армии Эскобара. Они трудились
Не обходилось, правда, без досадных инцидентов. Так, на прошлой неделе Моралес потерял самолет, под завязку загруженный кокаином и топливом. Аппарат взорвался над джунглями через три минуты после взлета, и в этом событии угадывалась рука Калийского картеля. Эти глупцы ни с кем не хотели делиться и стремились наложить лапу на весь кокаиновый бизнес в стране. Поскольку на импровизированном аэродроме в момент взлета находились только люди Моралеса, напрашивался вывод, что бомбу заложил кто-то из своих. И плативший предателю наркобарон, конечно, знал, что Моралес лично отправится в джунгли, чтобы разобраться с ситуаций, ибо это прежде всего вопрос престижа.
Мэр и адвокат вошли в гостиную как раз в тот момент, когда Моралес начал потягивать принесенное ему виски со льдом. Ромуальдес был в новом костюме, панамской шляпе местного изготовления и имел преуспевающий и чрезвычайно деловой вид. В руках мэр держал несколько рулонов с чертежами, а адвокат де ла Крус — кейс с бумагами на подпись. Новоприбывшие поздоровались с хозяином, после чего все трое перешли в столовую.
Ромуальдес с удовлетворением констатировал, что все оговоренные ранее участки земли на границах городской черты успешно приобретены. Правда, покупка одного их них потребовала известных усилий. Вдова Ангелини упорно отказывалась продавать его, однако после того как он, мэр, лично переговорил с ней «по-свойски», все препятствия к совершению сделки были устранены. Потом мэр стал раскладывать на обеденном столе чертежи. Де ла Крус же достал из кейса пачку контрактов.
— Полагаю, что цены вполне приемлемы, дон Карлос, — сказал адвокат, взяв в руки лист бумаги с машинописным текстом. — Принадлежавшие Дуранте три гектара вдоль дороги на Боготу куплены нами за десять тысяч долларов, а два гектара рядом с этим участком — за восемь. Земельные владения вдовы Ангелини, десять гектаров, обошлись нам в двадцать пять тысяч. Согласно плану, указанные три участка пойдут под гражданскую застройку.
Моралес кивнул и вопросительно посмотрел на адвоката, ожидая продолжения.
— Теперь об участках в центре города. — Де ла Крус взглянул на мэра, ожидая от него поддержки. — Мы с Мигелем договорились, что попробуем снизить цены, однако не настолько, чтобы это стало темой разговоров в столице. Как я уже говорил, — он перевел взгляд на Моралеса, —
— Какова же общая сумма выплат? — осведомился Моралес.
— Сто девяносто восемь тысяч долларов плюс налоги.
— Согласен. Теперь покажите мне чертежи.
Мэр с гордостью обвел рукой лежащие на столе эскизы и сказал, что архитектор, его шурин, считает за большую честь участвовать в проекте фонда Моралеса, поэтому не возьмет слишком много за данный заказ. Он, Ромуальдес, лично проследит за этим.
Моралес бросил взгляд на чертежи, которые, надо сказать, произвели на него весьма сильное впечатление.
На эскизе госпиталь представлял собой импозантное здание в три этажа, общей площадью пятнадцать тысяч квадратных метров. Над главным входом была выполнена темно-синими буквами надпись: «Госпиталь фонда Моралеса».
Дюк Карлос одобрительно кивнул и сосредоточил внимание на проектах школ. И каменное сердце наркобарона потеплело. Оба образовательных комплекса выглядели весьма симпатично, имели два этажа, а также и правильно подобранные, согревавшие душу названия. Заведение для мальчиков именовалось «Школой имени дона Паскуале», а для девочек — «Школой имени доньи Луизы»: в память о почивших родителях Моралеса. Что и говорить, Ромуальдесу иногда удавалось-таки демонстрировать образцы правильного политического мышления. Относительно преподавательского состава мэр сказал, что церковь сама подберет для обеих школ учителей соответствующего пола из монастырских братьев и сестер.
Дома для беднейших жителей города были спроектированы без особых излишеств, дабы не повышать цены на строительные работы, но, как того требовал Моралес, являлись «достаточно комфортными и вполне пригодными для проживания». В сущности, они представляли собой одноэтажные бунгало с крытыми толем крышами, общей площадью девяносто квадратных метров каждое. Перед всеми бунгало разбивались небольшие цветники, а улицы и проходы между домами мостились булыжником.
— Мы построим четыреста таких домов на землях Ангелини, — гордо сказал Ромуальдес, — и еще сто двадцать восемь — на других участках на окраине. Мы полагаем, дон Карлос, что вы сами захотите дать названия новым кварталам.
— Список расценок у тебя при себе, Аристидес?
— Да, дон Карлос. — Адвокат достал из кейса еще одну стопку бумаг. — Тут у нас образовался целый синдикат из местных фирм, ибо одной компании такие работы не потянуть. Я собрал их представителей у себя в офисе, и мы набросали проект договора, который касается почти всех аспектов строительства. Надо сказать, эти люди гордятся тем, что им предоставлено право на участие в столь грандиозном проекте.
— Сколько человек в курсе проекта?
— Пока четверо, — ответил вместо адвоката Ромуальдес. — И мы заставили их поклясться Богом, что они будут держать рот на замке. Однако понадобятся еще исследовательские работы и подробные чертежи объектов…
— Какова общая сумма расходов? — перебил его Моралес.
— Всего намечается построить восемьдесят тысяч квадратных метров жилья, дон Карлос. Общая же сумма расходов составит тридцать пять с половиной миллионов. Здесь зафиксировано все, вплоть до деталей.