Смертельное Таро
Шрифт:
Как только за отцом закрылась дверь, Хелена аккуратно встала с постели и подошла к зеркалу: она потеряла в весе, а цвет лица теперь имел много общего с мякотью вяленой рыбы.
Впервые за долгое время внешний вид интересовал ее не только как повод унизить себя – Хелена оттягивала кожу на щеках с чисто практическим интересом. Успеет ли она привести себя в порядок за столь короткое время?
Реакция Камиллы не слишком заботила мадемуазель де Фредёр, ровно как и перспектива провести с ней воскресенье. Безусловно, девушка была милой, да и вкусы у них схожи. Но ее персона была интересна Хелене только в качестве компаньонки для совместного отдыха. А вот с Эмилем ситуация обстояла иначе. Молодой человек – симпатичный и очень вежливый. Его уклончивость
«Еще ни разу я при нем хорошо не выглядела… Проклятье! Меня будто недавно похоронили!»
Рывком выдвинув один из ящиков комода, девушка извлекла оттуда баночку красной помады. Она досталась ей от одной из подруг, а та, в свою очередь, выпросила несколько штук у какой-то актрисы. Приукрашивать природную красоту было не принято, косметикой пользовались тайком. Хелена не разделяла рьяного стремления к естественности, но помаду до текущего дня не трогала. Еще недавно она полагала, что лиса умрет в собственной шкуре [16] , и ее это в общем-то устраивало.
16
«En sa peau mourra le renard» – «лиса умрет в собственной шкуре», французская пословица. Употребляется по отношению к человеку, который не меняется ни внешне, ни внутренне.
А теперь она зачерпнула вязкую алую пасту с запахом яблока и мазком положила на губы [17] . Когда девушка вновь посмотрелась в зеркало, на нее смотрело заметно посвежевшее, но отчего-то незнакомое лицо.
– Провидица! Провидица, ну обернитесь же! За вашей спиной!
Хелена стояла под руку с Пласидом возле Луксорского обелиска [18] и тщетно крутила головой по сторонам. Вокруг пестрели парадные костюмы и платья сотен людей, в воздухе смешивался дамский парфюм; звенело от цоканья копыт и шума голосов. Иногда у мадемуазель де Фредёр начинала кружиться голова, и тогда она налегала отцу на плечо.
17
По одной из версий, современная рецептура губной помады во многом появилась благодаря кардиналу Ришелье, который заказал аптекарям бальзам с запахом яблока, чтобы наслаждаться любимым запахом в любое время. Позже парфюмеры стали добавлять в подобные бальзамы пигмент.
18
Луксорский обелиск – одна из старейших достопримечательностей Парижа, расположенная на площади Согласия. Первоначально располагался в Египте у входа в Луксорский храм, но позже был принесен в дар Франции и перевезен.
– Обернитесь же вы наконец, мы здесь!
Источник звука был найден – Камилла махала им поднятым вверх веером на расстоянии где-то в пол-ярда. Поодаль стоял Эмиль вместе с их родителями. Стоило девушкам пересечься взглядами, как Камилла едва не побежала навстречу.
«Милли, душенька, больше сдержанности!» – крикнула мадам Пэти в сторону дочери, когда та уже целовала Хелене щеки. Жест вызвал у всех неловкость, так что представители старшего поколения поспешили начать знакомство. Для мадемуазель де Фредёр это стало возможностью лучше их рассмотреть, – во время пикника ее мысли занимали совершенно иные вещи.
Жислен Пэти – мужчина лет сорока с беспокойным взглядом, который он не мог долго задерживать на одном предмете. Он выглядел особенно сухопарым на фоне Пласида, который был крепче и выше почти на голову. Месье Пэти носил пышные, но грустно опущенные усы, отливающие рыжим, а веснушки
Его жена, Аглае, была, как всегда, дорого разодета. Из-за тугого корсета вкупе с большой грудью и пышными бедрами, которые Камилле посчастливилось унаследовать, фигура мадам Пэти напоминала цифру восемь.
Мужчины обменялись рукопожатиями, после чего месье Пэти обернулся к обелиску и заметил:
– Сейчас мы могли бы стоять на Площади Революции, и тогда ничего этого не было бы.
– Полностью солидарен с вами, месье! Будь мы наказаны тем, чтобы родиться несколькими десятилетиями ранее, наш взор радовала бы лишь стоящая здесь гильотина… [19] – Пласид покачал головой собственным мыслям. – Да уж, об ужасах этого времени можно слагать романы…
И разговор пошел – подобно неторопливому прогулочному шагу, коим двигалась их небольшая компания. Вместе с близнецами семейства Пэти Хелена слегка отстала от взрослых.
19
В период Великой французской революции на Площади Согласия, тогда носившей название Площади Революции, была установлена гильотина, на которой казнили членов королевской семьи, а позже и самих революционных деятелей.
– Удивительно, как наши родители быстро поладили!
– Ничего удивительного. – Хелена прикрылась веером и наклонилась к Камилле. – Ваш отец мог бы полчаса говорить «Наполеон – молодец» с разной интонацией, а моему было бы так же интересно слушать.
Девушки захихикали. Проходя мимо фонтана, мадемуазель Пэти отвлеклась на одну из фигур тритонов у основания и продолжила уже более мечтательно:
– Но время и правда очень быстрое! Кажется, совсем недавно я проходила мимо этого фонтана, когда он был усыпан снегом. Каждым летом мне так тяжело поверить, что в мире случается зима.
– Я об этом никогда не задумывалась. – Мадемуазель де Фредёр также прошлась взглядом по бронзовому торсу статуи. – Сейчас в календаре меня интересует только мой день рождения.
– Ох, а когда? Если вы будете устраивать бал, то нас с братом пригласите? Это было бы так чудесненько, я была бы очень рада! – Внезапно засуетившись, девушка сняла с руки перчатку и хлестнула ей по руке Эмиля. – Брат! Перестань идти с зашитым ртом, ты постоянно путаешь разговоры, где лучше молчать и где нужно говорить!
Уже довольно привычно Эмиль изобразил на лице извиняющуюся неловкость и усмехнулся. Минуя взглядом сестру, он посмотрел на профиль Хелены.
– Дни летят очень быстро. Вам совсем недавно нездоровилось, а сегодня на щеках уже свежий румянец, это ведь чудесно.
Хелена горделиво приосанилась, но ничего не сказала. Комплимент вызвал в животе легкий приятный спазм, будто ее лицо вовсе не было покрыто слоем растертой помады.
Подобно большинству людей на площади, две семьи не столько шли, сколько плыли вместе с толпой, как по течению равнинной реки. Медленный шаг и постоянные остановки с целью похвалить ажурную лепнину, которую сотню раз уже видели ранее, – все это дало мадемуазель де Фредёр время для размышлений.
Отношение к Камилле она вновь оставила для себя за скобками, ведь оно никак не влияло на форму общения. От Хелены в любом случае требовались лишь вежливость и толика дружелюбия. Но если же девушка влюблена в Эмиля, то должна выражать свою симпатию внешне, давая понять свои чувства как самому юноше, так и в свете.
«Только не могу понять, влюблена ли я в него? – подумалось Хелене, пока она тщательно всматривалась в веснушки на переносице молодого человека. Его улыбка и ямочки на щеках все еще вызывали приятный трепет где-то внизу живота. Но теперь, в будничной обстановке, не припыленной романтическим флером спасения, девушку не бросало в жар от одного его присутствия. – Думаю, да… С таким началом у нас вполне могла бы получиться красивая история любви, которую бы обсуждало полгорода».