Смертельный блюз
Шрифт:
Я зашел в гостиную, чтобы пропустить рюмочку, сел на диванчик и сделал открытие: если спрятаться под диванчик, то и слышимость будет отличная, и помощь Эйприл придет сиюмоментно.
Я так и сделал.
Положение мое было незавидным: под диваном было темно и пыльно, минуты текли медленно, выжимая по капле из меня все соки. Я охотно променял бы свое укромное местечко на камеру в тюрьме, где можно совершать прогулки от одной стены к другой.
Наконец, я услышал голоса.
Говорила
— Я благодарна вам, мистер Бейли, за то, что вы выслушали мою исповедь. Так редко можно встретить в наши дни чуткого и отзывчивого человека.
Дверь закрылась.
Совсем рядом раздался голос Бейли:
— Называйте меня Грегом, пожалуйста. Я с первого взгляда понял, как вы одиноки...
— Да. Грег, я одинока. Иногда я устаю от этого...
Они сели на диванчик, и я увидел в просвет две пары ног. Пружины скрипнули мне прямо в ухо.
— Скажите, Эйприл, так ли вам одиноко, когда рядом я?
Эйприл что-то тихонько ответила, но я не расслышал: общий вес двух тел придавил меня. Бейли заерзал, усаживаясь поудобнее, и я окончательно оказался вмазанным в пол. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Дышал с трудом, и то только потому, что вовремя положил голову набок. Одно ухо было прижато к полу, второе — к диванчику.
«Как я отсюда выползу, чтобы защитить Эйприл? — с ужасом промелькнуло в моем мозгу. — И выползу ли я вообще?».
Каждое движение двух тел на диванчике отдавалось во мне болью.
Я попробовал сосредоточиться на диалоге Мауэр — Бейли, чтобы отключиться от собственного кошмара.
— Грег, меня ждут тяжелые дни, — говорила Эйприл, запинаясь, как девочка. — Глория скоро не сможет платить мне жалованье...
— Почему? — голос Бейли доносился глухо, как из трубы.
— Глория... — Эйприл запнулась, — растратила свои деньги. Набрала много в кредит, выплатила налоги, промотала... Ну, вы знаете, как это бывает...
— У Глории — широкая... душа, — сказал Бейли.
Наверное, он хотел сказать другое слово, но не решился.
— Глория надеялась на финансовую помощь Эдварда Вулриха, — продолжила Эйприл. — Но вы ведь знаете, что Вулрих — банкрот.
— Да, — подтвердил Бейли. — Он весь в долгах. Мне вот тоже должен...
— Когда я собиралась во Флориду, я не знала, что эта поездка окажется кошмаром, — голос Эйприл был едва слышен. — Грег, но у вас ведь все иначе, да?
— Я должен получить с Вулриха свои деньги, это без сомнений. Вулрих рассчитается со мной, когда получит страховку. Так что моя поездка оказалась не напрасной.
— Но я слышала такую версию... Она мне показалась ужасной... Так и быть, скажу: Вулрих сам убил жену, чтобы получить страховку.
Бейли приподнялся и опустился так, что я чуть не застонал.
— Это
Мой нос находился в нескольких дюймах от их ног. Если бы я мог шевельнуться, я укусил бы Бейли за щиколотку. Каждое движение этого племенного быка-производителя доставляло мне мучения.
На душе моей тоже скребли кошки: я видел, что ноги Эйприл и финансиста сближаются.
— Грег, — ласково сказала Эйприл, — вы такой...
Она задохнулась, не находя слов.
«Играет или говорит всерьез?» — вертелось в моей голове. Голоса стихли. Интересно, чем занималась эта парочка, когда молчала?
— Вам удобно? — услышал я голос Бейли. — Или, может, пересядете вот сюда?
— Нет, спасибо... Я все думаю, если это не Эдди, то кто убил Элен?
— Зачем вам ломать голову? Я, конечно, догадываюсь... но пусть этим занимаются детективы, — Бейли сделал какое-то движение, но я не понял, какое именно.
— О, вы смутили меня... — услышал я Эйприл.
— Давайте немного расслабимся и забудем обо всем...
Они долго возились.
— Ну так скажите мне, кто же убийца! — услышал я довольно четко слова Эйприл.
— Дался вам этот убийца! — Бейли, кажется, выпил, его речь стала замедленной. — Поговорим о вас, чудная Эйприл.
На диванчике опять замолчали: две ноги соединились и замерли. Потом я получил несколько ощутимых ударов по спине и один по голове.
Эйприл что-то проворковала, Бейли тяжело сопел.
— Ну как? — сказала Эйприл.
— Божественная...
Дальше я не расслышал: меня придавили так, что дыхание стало проблематичным.
Кажется, эта финансовая крыса с Уолл-стрит сравнила Эйприл со своей матерью, когда та была в возрасте секретарши. Потом Бейли извинялся за не совсем удачное сравнение, снова что-то говорил — пошлости и комплименты... Если бы я мог, я убил бы его.
Эйприл была безупречна. Она выдерживала одну атаку за другой, говорила Бейли ласковые слова и прощала глупости. Ерзанье продолжалось уже довольно долго.
Вряд ли они там, наверху, слышали, как я скрипел зубами от злости и гнева.
— И все же, мой милый, — я кожей чувствовал, как Эйприл прижималась к Бейли, — кто, по-вашему, мог убить певицу? Вы же знаете женское любопытство... Я не буду спать, пока не раскроется эта тайна!
— А кто сказал, что вы будете спать? — прохрипел Бейли.
— Нет, вы должны мне открыть тайну!
— Странно, почему... в такой момент... это вас волнует? Хорошо, я скажу.
Он попытался что-то предпринять, возня долго не прекращалась, наконец, я услышал: