Смертельный дозор

Март Артём

— Все видали? — Спросил Малюга холодно, — по Ихабу с его сынком не стреляли. Они с духами заодно!

Ихаб испуганно вжал голову в плечи. Сощурился и поджал губы от страха.

— Ихаб, это правда? — Мрачно спросил Алим.

— Правда-правда! Все ж видели, что ни по тебе, ни по Сашке не стреляли! Ветер сильный! Снайпер побоялся, что пулю сдует и она заденет своих же!

— Ихиб, что ты делал на той стороне? — спросил Стас.

Стас с Алимом были солдаты второго года службы и хорошо знали Ихаба. Даже дружили с ним. А вот Малюга и я — молодые.

Мы плохо были знакомы со старым охотником.

Оттого я и видел такое замешательство в глазах Алейникова и Канджиева.

— Я должен был спасти своего сына, — твердо проговорил Ихаб. — Его убили бы.

— Спасти сына, а нас можно было и на убой? — Разозлился Малюга.

— Тихо, Гена, — сказал я строго, а потом пошутил, — Ни кричи, а то дух на твой голос наведется.

Залегший за большим пнем Малюга опасливо пригнул голову.

— Вот из-за таких, как он, хорошие ребята потом и гибнут, — сказал зло Малюга, — местные притворяются своими, хорошенькими. Дружбу с нами водят… А потом что? А потом нож в спину! Вот что…

Малюга осекся. Они с Канджиевым переглянулись. Гена помрачнел еще больше. Лицо его потемнело от злобы.

— Граница предупреждает… — едва слышно пробормотал Алим.

— Будь моя воля, я такой крысе, как ты, сам бы пустил пулю в лоб, — процедил Малюга сквозь зубы.

— Гена, не нагнетай, — вздохнул Стас, внимательно глядя на ту сторону.

— У меня друг-мотострелок из-за точно такой падали, как этот вот, инвалидом остался! Тот тоже, дружбу водил, угощал ребят из его роты самогоном! А потом отравил свое пойло, и тринадцать человек от этого ослепли! Тринадцать! — Разозлился Малюга, — и что? Этот тоже к нам в друзья набивался! Был вхож на заставу, а теперь вот, его духи берегут! Пулей зацепить бояться!

Стас с Алимом молчали. Старик продолжал шептать что-то своему сыну.

— Его по-хорошему прямо тут расстрелять надо! — Распалялся Гена, — расстрелять, и дело с концом!

— Тихо, Гена, — сказал я строго и заглянул Малюге прямо в глаза.

— Ны ту же понимаешь, его выпустили на берег как приманку! Чтобы нас пострелять, словно воробьев каких!

— Понимаю.

— Ну и?

— И мы его задержим. Его, и его сына. Пусть в отряде разбираются, что делать с Ихабом. Мы свою задачу выполнили. Теперь слушай другую. Надо, предупредить заставу и тревожную группу, что с того берега бьет снайпер. Иначе выйдут они на границу и попадут под снайперский огонь.

— Надо к линиям связи, — вздохнул Алим.

— Да, — я кивнул. — Я пойду доложить. Свяжусь с заставой.

— Тут, в леске, есть замаскированная розетка, как раз на такой случай, — сказал Алейников.

— Я знаю, Стас, — беззлобно ответил я. — Будьте здесь.

С этими словами я, пригнувшись, побежал по лесу. Тут же услышал хлесткий выстрел снайпера, старавшегося разглядеть меня среди голых деревьев. Где-то справа тяжелая пуля выбила из молодой акации щепки, расщепила ствол.

Не успел я пройти и пяти метров, как новая пуля легла едва не у моих ног. Пришлось залечь, проползти немного назад,

чтобы затаиться за молодой порослью акации.

— Пристреливается, падла, — прошептал я себе под нос.

— Саша, — вдруг раздалось откуда-то сверху. Я оглянулся, поднял голову.

Ихаб стоял надо мной в полный рост и не боялся вражеской стрельбы.

«Что же такого должен бандитам Юсуфзы этот человек, раз они не рискуют его убивать?» — Подумалось мне.

— Пойдем, — сказал охотник. — Я тебя проведу к твоей розетке. По мне они стрелять не будут.

Я задумчиво глянул на берег и дальше, через Пяндж. Посмотрел на холм, за кишлаком «Комар». Откуда, предположительно, вели огонь.

Ихаб встал к берегу спиной, закрыл меня от обзора снайпера. Потом опустился на присядки. Тогда я медленно поднялся с лесной подстилки, встал на колено и заглянул ему в глаза.

— Я тебе должен по гроб жизни, — сказал вдруг Ихаб, — никогда не расплачусь. Разве что своей жизнью. И если меня сейчас чужой снайпер решит убить, пусть так и будет.

— Снайпер не торопится, — ответил я. — Значит, нужен ты им живой, охотник. А зачем, это уже не я буду разбираться.

— Будь со мной, что будет, — смирился с судьбой Ихаб, — но хоть чем-то я тебе помочь еще могу. Прими эту помощь, пожалуйста, Саша. Не прогоняй меня.

— При одном условии.

— Каком?

— Скажи честно, чем я тебе обязан? Сын твой, выходит жив, и месть за него уже не сойдет за основание для долга.

Ихаб опустил взгляд. Поджал губы, решаясь на что-то, потом выдохнул:

— Я был у людей Юсуфзы. Ходил туда за сыном. Но и не только за ним. Чтобы мне его вернули, мне пришлось рассказать, кто пленил Аббаса. Я назвал им твое имя, Саша. Готовься. Юсуфза — злопамятный человек. Он никогда ничего не забывает. Он попытается забрать тебя живьем, чтобы отрезать голову.

— Пусть попробует, — сказал я мрачно.

Вдруг в голову мне пришла мысль о том самом смертельном дозоре, в котором Сашка пропал без вести. Я никогда не знал, при каких обстоятельствах он пропал. Не, знал кто именно захватил его при выполнении боевой задачи. Но… Могли ли это быть люди Юсуфзы? Мог ли главарь бандитов мстить моему брату?

Но за что? Ведь Саша никогда не бился под вершинами Бидо, как я. Никогда не захватывал Аббаса, сына Юсуфзы. Не означает ли это, что теперь мы с Сашкой обменялись судьбами, и разными путями придем к одним и тем же результатам. Он, в конце концов, станет пожилым егерем, а я сгину на границе.

Я никогда не верил в судьбу. Всегда считал, что каждый сам творец своего счастья. Но сложно не поверить в какое-то проведение, когда судьба дает тебе второй шанс после смерти. Тем не менее я сделаю все, чтобы остаться кузнецом своей судьбы.

Пусть приведут меня пограничные тропы к тому смертельному дозору, в котором сгинул Сашка, но я сделаю все, чтобы выжить. Все, чтобы разрушить планы коварных врагов.

— Прости меня, Саша Селихов, — грустно сказал Ихаб…

— Пойдем, пока он не решил и по тебе стрелять.