Смертельный дозор
Шрифт:
— Еще и смелый. Я бы даже сказал, безрассудно смелый.
— Виноват, товарищ старший лейтенант, — сказал я шефу и тут же обратился к Шарипову: — но если уж надо вам меня наказать, накажите хотя бы за анекдот. Не так обидно будет.
Шарипов задумался. Потом внимательно, с прищуром, посмотрел мне в глаза.
— Стоишь на своем, Селихов. Не ломаешься. Не боишься. Не уж-то и правда не к тебе она пришла?
— Не ко мне, товарищ капитан.
— Ладненько, — Шарипов глянул на часы, встал, — пора мне. Этих
После особист попрощался, отдал честь и вышел из канцелярии.
Таран устало опустился на свое место.
— Селихов, ты чего, вообще бесстрашный? — Недовольно спросил он.
— Виноват, товарищ старший лейтенант. Злит, когда пытаются навесить лишнего, — сказал я безэмоционально. — Да еще и не за что.
— Повезло тебе, что это Шарипов. У него хоть чувство юмора есть. Будь тут Сорокин, он бы наверно из себя вышел от такого твоего «анекдота».
Я молча пожал плечами.
Таран выглянул в окно, посмотрел, далеко ли отошел особист. Потом сказал:
— Ты мне давай, не зли их больше.
— Слушаюсь.
Потом шеф недоверчиво поджал губы.
— Давай между нами, Саша. Знаешь, к кому Наташка ходила? Обещаю, не выйдет это за стены заставы. Разберемся на месте.
— Не могу знать, товарищ старший лейтенант.
Он вздохнул. Потом вдруг добавил:
— Набрехал тебе Шарипов.
— О чем?
— Не было никакой истории про сержанта и его невесту на четвертой заставе. Это он выдумал. Наверное, чтобы вас с Наташкой напугать. Я в то время, как раз служил там замполитом. Ни о чем подобном и слыхом не слыхивал.
— Не получилось ему нас напугать, — ответил я ему спокойно.
— И хорошо. Ладно. Свободен.
Я направился было к выходу, но Таран меня остановил:
— Селихов!
— Я, — обернулся я.
— А чем анекдот-то закончился?
Когда я вышел из расположения, увидел занятную картину. Ворота заставы отворили на полную. У уазика, на котором, видимо, приехал Иванов за Наташей, толпились солдаты. Водительскую дверь раскрыли настежь, и внутри сидел сам геолог, о чем-то говорил с парнями.
— Саша? Ты же Саша, да? — Вдруг услышал я Наташин голос, обернулся.
Девушка накинула капюшон своего комбинезона и шла откуда-то со стороны питомника. Ее сопровождал улыбавшийся девушке нарыв. Щерился сержант во все тридцать два.
— Спасибо вам, что собак показали, — вежливо сказала ему Наташа.
— Да… да не за что, — обрадовался такой вежливости Нарыв.
— Разрешите, пожалуйста, поговорить с товарищем Селиховым. Мне надо, а скоро домой ехать.
Улыбку тут же как ветром сдуло с лица Нарыва. Он поправил шапку, одернул бушлат.
— Да, конечно.
С этими словами Нарыв быстро пошел к расположению. Напоследок бросил мне завистливый взгляд.
— Ничего, что я так сразу, на ты? — спросила Наташа.
— Ничего. Ты не уехала еще?
— Нет. Папе машину из отряда дали. А она на ладан дышит. Там давно с аккумулятором были проблемы. А сейчас все вылезли. Вот и не завелась наша ласточка. Жду теперь.
Наташа приблизилась, отвела глаза. Я видел, что она колеблется и хочет что-то сказать. Потом, наконец, решилась:
— Я извиниться хотела, — сказала она.
— За что?
— Ну, когда меня задержали, я тебе всякого наговорила. Невежливо это было. Ты ж не виноват. Просто исполнял свои обязанности. Тут моя вина больше.
Наташа улыбнулась, заглядывая мне в глаза. Кожа ее лица в свете заставских фонарей казалась медово-желтоватой.
— Тогда я тоже прошу прощения, — улыбнулся я в ответ.
— За что же?
— Знай я, кого задерживаю, сделал бы это поделикатнее.
Наташа рассмеялась.
— Да нет-нет. Все хорошо. Я даже не ушиблась, — она вдруг как-то сконфуженно замолчала, потом все же решилась заговорить: — А еще я хотела сказать спасибо.
— А это за что? — Хмыкнул я.
— Ну как же… Ты мне сначала очень не понравился. Даже так: я была на тебя очень зла. А потом увидела, что ты меня пытаешься защитить от начальства. Это было неожиданно.
— Ну, тебя все равно поругали и вынесли предупреждение.
— За дело, — кивнула девушка.
— А что ты делала так близко к границе? — В лоб спросил я.
Она на мгновение замялась. Взгляд у Наташи сначала был привычно открытым и душевным, даже немного озорным, но вдруг изменился. Девушка смутилась и опустила глаза.
— Придется рассказать. Этому сержанту я не решилась. А тебе… — Наташа прыснула как-то растерянно. — Папа теперь точно будет за мной приглядывать. Ускользнуть от него больше не получится.
— Ты не первый раз ходишь по приграничной полосе, — догадался я.
— Не первый, — она вздохнула. — Обычно я хожу днем. А сегодня пришлось помогать отцу, и я не успела сходить в лес. Да больше и не схожу. Поэтому и я хочу попросить тебя о помощи.
— Какой?
— Там ничего такого. И ребят своих попроси помочь, если несложно. Надо каждый день ей что-то съедобное приносить, а то зимы не переживет. Только офицерам не рассказывай. Подумают, еще, что у уважаемого геолога Иванова дочка с ума спятила.
Наташа мялась. Вроде бы она и хотела мне рассказать все в лоб, и в то же время стеснялась. Решила, видимо, что тогда я подумаю о ней чего-то не того. Да только я знал, что думать. И даже мало помалу догадывался, о чем идет речь.
— Кто не переживет? — совершенно невозмутимо спросил я.