Смертельный дозор
Шрифт:
Света фар оказалось достаточно, чтобы мы заметили, как силуэты боевиков торопливо выходят из речки и на полусогнутых двигаются к машине.
— Лечь! — Крикнул Черепанов.
Наряд тут же залег, мы опустили Нарыва на землю. Спокойный Радар прижался к телу своего инструктора.
А потом я увидел еще кое-что: пассажирская дверь Шишиги распахнулась и оттуда выполз Хмелев. Он рухнул под колесо, вцепился в автомат.
— Живой, — сказал я.
— Наряд, к бою! Алейников, остаешься с Нарывом. —
Я тоже быстро понял, что мы оказались во фланге по отношению к врагу, и перестрелять их отсюда будет легкой задачей.
— Последний, — буркнул Мартынов, присоединяя к своему РПК рожок и передергивая затвор.
Группа поднялась, быстро раскинулась веером в сторону реки, пошла стрелковой цепью, организовав фронт.
Я взял на мушку первого попавшегося духа.
— Огонь! — Приказал Черепанов, двигаясь в середине.
Я плавно нажал на спуск. Хлопнуло. Силуэт душмана вздрогнул, упал, выгнулся мостиком в агонии.
Следом громогласно заговорил пулемет Мартынова. Каждый третий патрон в магазине уходил в противника огненной каплей трассера. Спустя мгновение к общему хору присоединились автоматы Гамгадзе и Синицына.
Духи немедленно залегли, когда к нашему с сержантом огню присоединилась остальная группа. Кто-то из них упал застреленный, другие стали отползать к воде.
Сблизившись метров на пятьдесят, мы тоже залегли, открыли огонь по отходящим духам. К нам присоединился даже Хмелев, лежавший у колеса Шишиги.
Когда духи скрылись в воде, Черепанов приказал продвигаться. Первому встать предстояло мне, я оказался крайним левым в цепи, за мной должны были двигаться и остальные.
Группа встала, оттесняя остатки сил врага к Пянджу, развернула фронт, ведя беглый огонь.
— Давай к машине! — Скомандовал Черепанов, когда последний из духов скрылся из виду.
Я бросился к Шишиге первым, за мной все остальные.
— Мужики, я уж думал, помру! — Поднимаясь на ноги, орал Хмелев, когда мы подскочили к его машине, — еле успел укрыться!
— У нас там раненный! Надо за ним! — Крикнул я.
В следующий момент по нам открыли огонь с того берега. Огонь оказался плотный, и группа снова упала на песок.
Пули застучали по машине, пронизывая Шишигу, словно она была сколочена из тонкой фанеры. Стало лопаться стекло. Я, упавший машине под колесо, почувствовал, как за шиворот бушлата сыплются осколки.
— Сука! Да сколько их там! — Выругался Синицын.
— Держаться! Ответный огонь, ну! — Закричал я и нажал на спуск.
Автомат выпустил короткую очередь и замолчал. Я машинально потянулся к следующему магазину.
Внезапно за нашей спиной, прямо за системой, вспыхнул яркий свет. Он осветил весь
Глава 23
Это был Т-62. Танк, прибывший с заставы, вскарабкался на возвышенность, встал за системой. Его крупнокалиберный пулемет ДШК поливал врагов, занявших позиции на том берегу, силой своей разрушительной мощи.
Очереди пулемета пунктиром огней мчались на тот берег, вырывали из него блестящие в свете танковых фар фонтаны песка. Выбивали комья земли.
Душманы, получившие на орехи из крупного калибра, тут же дрогнули. Примыкая новый магазин, я видел, как они в беспорядке забегали туда-сюда по берегу. Как, попадая под большую пулю ДШК, лопались, словно шарики или причудливым образом разваливались на части, как если бы были сделаны из детского конструктора. Те, кому посчастливилось выжить, отступали в темноту.
— Давай! Так их! — Заорал на радостях Димка и даже замахал шапкой.
— А ты говорил, танкисты у нас просто так паек кушать будут! — Крикнул ему Гамгадзе.
— Не отвлекаться! Огонь! Огонь по противнику! — Одернул всех строгий Черепанов, подтягивая слезшие на глаза бинты.
Группа снова принялась отправлять на тот берег остатки своего боезапаса. Я успел отстрелять последние двадцать пять патронов, уничтожив как минимум двоих душманов.
Когда грохот танкового пулемета затих, по ту сторону Пянджа не было ни души. Только мертвые тела лежали то тут, то там.
— Ну че, ребят! — Закричал с танка заряжающий, стоявший на пулемете, — как вы там? Живете?!
Я узнал голос парня. Это был Ефрейтор Смольняк из экипажа старшего сержанта Фролова. Именно их шестьдесят второй подоспел нам на помощь.
— Живем! — Радостно крикнул ему Синицын.
— Ну и хорошо!
— Сучий род… — протянул тихо Черепанов, вытирая шею от пота какой-то тряпкой, вытащенной, видать, из кармана, — вот так ночка…
Мартынов, лежавший под бампером Шишиги меланхолично поплевал на палец, потрогал ствол своего РПК, посетовал:
— Горячий, зараза. Надеюсь, не перегрел. А то поведет же.
Старшина приказал подняться, но быть начеку. Мы стянулись за несчастную, полную пулевых отверстий Шишигу. Прислушались.
Шумел Пяндж. По бушлатам тихо щелкала «параша». Зло урчал шестьдесят второй за нашими спинами. Ни единой душманской души видно не было.
А потом со стороны ворот показался свет фар. Это другая шестьдесят шестая шишига ехала к нам.
— Был прорыв? — Спросил я у Мартынова, давшего две ракеты в воздух, когда я тащил Нарыва по речке.