Смертельный огонь

Кайм Ник

— Вулкан!

Он взмахнул молотом, рассчитав удар так, чтобы он достиг максимальной силы именно в тот момент, когда обрушится на бегущего терминатора.

Дальнейшие события произошли в размытом вихре движений и реакций.

В бок Гвардейца Смерти попал снаряд, вырвав кусок абляционной брони и заставив споткнуться. Воин поднял голову, уставился на врага, намереваясь перемолоть его в кашу, когда второй выстрел угодил в колено и сломал сервопривод.

Вдруг потеряв устойчивость, терминатор завалился

влево и врезался в стену, пробороздив ее наплечником.

Молот обрушился на солнечное сплетение, погнув и проломив нагрудник. Керамит под молотом пошел трещинами, адамантий осыпался, как старая кожа.

Ни поддоспешник, ни кожа, ни кости, ни органы не выдержали удара. Облаченный в катафракт легионер остановился как вкопанный, и весь импульс его рывка рассеялся от точки удара. В расположенном неподалеку датчике температуры разбилось стекло, трубы со стоном погнулись, пол искорежился.

После этого все закончилось.

Нумеон стоял с молотом в вытянутой руке, все еще пытаясь осознать, что произошло.

Легионер в тяжелой броне лежал перед ним, мертвый. Катафракт раскололся, и на месте груди зловеще зияла темно-красная дыра.

Но молот кровь не запятнала. Он оставался, как и прежде, символом Вулкана.

Для Зитоса, вышедшего вперед с изумленным видом, и этот символ, и тот, в чьих руках он был, теперь имели совершенное иное значение.

Он пораженно перевел взгляд с Нумеона на печать и обратно, а затем рухнул на колени и прошептал, ибо не мог говорить в полную силу:

— Вулкан жив…

Нумеон кивнул и впервые почувствовал, что брат верит: так же, как он.

— Он будет жить, — пообещал он. — На Ноктюрне Владыка Змиев восстанет из пепла, и наш легион…

Нумеон вдруг распахнул глаза и потянулся к Василиску, хотя и знал, что тот пуст.

Вышедший из теней Каспиан Хехт уже сделал два быстрых выстрела.

Нумеон не успел среагировать и почувствовал, как оба снаряда пролетели прямо у головы. Но их цель оказалась позади, где теперь лежали два легионера, оставшихся от разведывательного отделения.

Одному снаряд попал в шею, другому — в сердце. Смерть была почти мгновенной.

Встав и обернувшись, Зитос увидел собственный пистолет в вытянутой руке серого легионера.

— Третьего, с раздробленным коленом, я добил с близкого расстояния, — сказал Хехт, несколько секунд держал пистолет дулом к ним, а затем повернул его и предложил Зитосу рукоятью вперед. — Твое оружие, Саламандра, — спокойно добавил он.

Зитос взял пистолет, а затем повернулся обратно к Нумеону.

— Как, брат? Как?

— Это Вулкан, — горячо ответил Нумеон.

Глава 31

Катарсис

Боевая баржа «Харибда», мостик

Адиссиан сидел молча, но взволнованно

сжимал подлокотники трона. Он едва замечал свой экипаж, но знал, что они исполнительно стоят на своих постах, ожидая, когда появится свет. Пока что работали только аварийные лампы, погружавшие мостик в кроваво-красный сумрак. Он обрисовывал края брони на легионерах, охранявших вход на мостик, и окрашивал их доспехи в однородный алый.

Они держали оружие направленным на дверь и не меняли боевого порядка с того момента, как его заняли. Легионеры тоже ждали, не разговаривая и не шевелясь. Адиссиан даже не был уверен, дышат ли они.

Все затаили дыхание.

«Харибду» взяли на абордаж, атаковали ее машинариум. В своем последнем сообщении Фар’кор Зонн сказал, что его территория в безопасности и что он собирается восстановить энергию.

Адиссиан, будучи капитаном боевой баржи космодесанта, обладал немалой властью. Он мог уничтожать планеты, если хотел или получал соответствующий приказ. Но сейчас он казался себе бессильным, как ребенок.

Лампы загорелись, и системы, не работавшие последние несколько минут, включились. Над полом второй платформы, перед троном Адиссиана, с треском ожил гололит. Он показывал атаковавший их корабль, уже начавший отходить. Прощальный залп из лазерных батарей сорвал немного брони с изуродованного борта «Харибды», но она была монстром, и подобные царапины ее не заботили. Правобортные щиты поднялись, и улетавшие Гвардейцы Смерти прекратили обстрел, осознав свою ошибку. Теперь они наверняка направляли всю энергию в двигатели, пытаясь убежать.

Но у них не было шансов, и Адиссиан это знал. Они нашли в глуши раненого зверя и попытались убить его, но зверь очнулся, и теперь смерть грозила им.

Адиссиан подался вперед, вновь ощущая себя повелителем космоса и чувствуя воинственный машинный дух «Харибды». Он ревел в жажде возмездия, как гигантский ящер, и сердце Адиссиана колотилось так, будто по кораблю в самом деле разносился рев зверя. Он отдал приказ, испытывая немалое удовлетворение.

— Артиллерия правого борта… — воззвал он, словно дикий охотник, наконец нашедший неуловимую жертву, — огонь!

Вдоль корабельного хребта пробежала дрожь, которая ощущалась даже на платформе мостика, где стоял трон Адиссиана. С нижних палуб донеслись раскаты далекого грома.

«Некротор», изображенный на их гололите, исчез в беззвучной вспышке взорвавшихся пустотных щитов. Его слабая защита исчезла за считанные секунды, не выдержав нагрузки, хотя от силы четверть бомбардировочных пушек «Харибды» успело ударить в цель. Абляционная броня сдалась без борьбы, и гигантские крейсерные топливные баки взорвались, запустив цепную реакцию, которая сперва разорвала корабль надвое поперек хребта, а затем уничтожила его полностью.