Смертельный огонь
Шрифт:
— Не сдавайся. Цирцея, держись ради нас.
Металл прогнулся, корабль застонал, а его поля Геллера натянулись, как паруса во сне Адиссиана.
— Он приближается… Одноглазый Король. Я чувствую его… чувствую, как он вскрывает мой разум, словно коробку без замка… просеивает мои мысли…
Она вдруг закричала так громко, что в вокс-канале возник резонанс.
— Цирцея!
Цирцея тяжело дышала, но хотя бы перестала кричать. Она плакала, и эти тихие всхлипы кинжалом вонзались в сердце Адиссиана.
— Корабль… мой… — выдохнула
Теперь ее голос звучал спокойнее: хотя ей все еще было тяжело, она снова себя контролировала. Непонятная одержимость ушла.
— Держись, Цирцея, — тихо взмолился Адиссиан. На губах чувствовалась соль от слез.
— Держусь… — проговорила она, забывая о собственной безопасности ради долга. — И буду, сколько хватит сил…
Цирцея закрыла канал связи. Штормовые волны увлекали корабль за собой. Он больше ничего не мог сделать.
— Гуллеро, — сказал он, вставая с командного трона. — Мостик твой.
Ему нужно было хоть немного отдохнуть и прийти в себя.
Толком не выслушав отрывистый ответ, Адиссиан покинул мостик и устало побрел в свою каюту.
По пути ему встретился один из Саламандр. Рек’ор Ксафен. С ним было еще пять легионеров, державших на изготовку огнеметы, прикрепленные к латным перчаткам.
Пирокласты, одни из немногих выживших, а возможно, последние.
Ксафен держал шлем на сгибе руки, остальные же были в шлемах, прикрытых масками из драконьих шкур. Выглядело это жутко.
Поравнявшись с капитаном, Ксафен коротко кивнул в его сторону. Он направлялся к лифту, который вел под палубы. Пирокласты явно были заняты патрулированием. В варпе порой случались странные и кровавые вещи, сводившие разумных людей с ума и превращавших святых в маньяков.
Адиссиан обернулся, услышав, что грохот легионерских ботинок смолк. Пирокласты уже стояли в кабине лифта. Ксафен вошел последним и задвинул дверь-гармошку, не сводя глаз с капитана.
«В его глазах есть что-то опасное», — решил Адиссиан перед тем, как воин надел шлем. Капитан видел, как недоволен Ксафен, как зол, что ему не довелось самому сразиться с Гвардией Смерти. Он напоминал Адиссиану голодного шакала, который чуял запах мяса, но не мог до него добраться.
Он знал, что пирокласты вспыльчивы, что пламя, которым они сражаются, горит и в их душах, но Ксафену срочно был нужен выпускной клапан. Адиссиан не так много знал о легионе, но видел, что орден пирокластов больше всего походит на ранних, склонных к саморазрушению Саламандр, а потому рискует погибнуть в собственном огне.
Ксафен, казалось, готов был взорваться в любой момент.
Адиссиан отвернулся и продолжил путь в каюту.
Он уже стоял у двери, все размышляя о Ксафене и подумывая связаться по воксу с сержантам Зитосом и высказать ему свои опасения, когда заметил что-то краем глаза. Белое пятно. Легкое, полупрозрачное платье. Босые ножки. Тихий девичий смех.
Он потер глаза кулаком и попытался прогнать мысли о дочери, которую
Но это была не она, а одна из беженок — он уже видел ее раньше, когда она почему-то гуляла по кораблю.
Адиссиан хотел было позвать корабельных солдат, чтобы те ее увели, но передумал. Всего лишь одна девочка. Он и сам может это сделать.
— Я и сам могу, — сказал он себе, но слова почему-то прозвучали как эхо.
Фигура двигалась в сторону кормы, на нижние палубы, к трапезному залу.
Адиссиан последовал за ней.
Глава 36
Перекованные
Покинув стратегиум, Зитос связался с Ксафеном по воксу и поручил тому сформировать из Погребального Огня отряды для патрулирования «Харибды».
У корабля был собственный кадровый состав, но Зитос приказал им оставаться в казармах, планируя задействовать их лишь в случае крайней необходимости. Исключение сделали только для отряда из пяти человек, охранявшего мостик. Во время полета сквозь шторм нести дозор будут только легионеры.
Харибда была огромна, поэтому большую ее часть запечатали. Целые палубы остались без отопления, света и обитателей: ценную энергию систем жизнеобеспечения перенаправили в обитаемые помещения.
Над правой линзой в шлеме Зитоса висела карта, на которой были отмечены активные зоны и палубы. Обновляясь по мере продвижения его отряда по отсекам, план корабля в реальном времени менял статус проверенных помещений.
— Брат-сержант, — позвал Абидеми, вырывая Зитоса из задумчивости.
Тот перевел взгляд в конец коридора, который они патрулировали, и увидел там знакомый силуэт.
Когда нежданный посетитель приблизился, члены отряда отдали честь. Зитос присоединился к ним, хотя и с некоторым опозданием.
— Я думал, ты в святилище, — сказал он.
— Я был там, — ответил Нумеон, кивая Абидеми, Дакару и Ворко.
— Могу послать отряд для охраны примарха.
— В этом нет необходимости. Орн и Ран’д стоят на страже. Святилище заперто. Мы сделали для безопасности Вулкана все возможное.
Орн и Ран’д были Огненными Змиями — одними из немногих выживших — и воинами, отлитыми из той же формы, что Погребальная Стража.
Нумеон протянул Зитосу закованную в металл руку, и тот озадаченно на нее посмотрел.
— Я был несправедлив к тебе, Зитос, — произнес он, — и к своим братьям на борту этого корабля, — добавил он, взглянув на остальных. — Едва не позволил собственным эгоистичным желаниям взять над собой верх. И я в гневе поднял на тебя руку, хотя должен был протянуть ее, как брату.
Зитос замер на мгновение, после чего они по обычаю воинов пожали друг другу запястья.
— Не ожидал, что ты оставишь его, Нумеон. Я уж начал думать, что ты считаешь себя единственным, достойным защищать нашего отца.