Смертельный удар (сборник)
Шрифт:
Я пошла вокруг дома. Где-то должно быть крыльцо, на котором мне следует ждать Роз. То, что сейчас считалось задним ходом, сто или больше лет назад замысливалось как парадный подъезд. Сбитые ступени вели к веранде с колоннами и двойным дверям из матового стекла. Крыльцо выходило на клумбу и небольшой декоративный прудик. Приятное, тихое местечко, звуки музыки и шум толпы были слышны и здесь, но гости сюда не забредали. Я подошла к пруду. Заходящее солнце окрасило воду в золотисто-синий цвет. Подплыла стайка золотых рыбок, выпрашивая
Я с пониманием взглянула на них.
– Все в этой стране протягивают руку, а чем вы хуже, ребятки? Но сегодня мне нечего вам подкинуть.
Я почувствовала, что кто-то подошел сзади. Майкл. Он обнял меня за плечи. Я отстранилась.
– Майкл, что с тобой сегодня? Неужели ты обиделся, что я решила ехать на своей машине? Поэтому, что ли, натянул мне нос там, у ворот, и потом еще раз в присутствии своих ребят? Ты что, считаешь, меня можно, если заблагорассудится, приласкать, а если не нужна, отодвинуть в сторонку?
– Извини, Вик, – просто сказал он. – Я и не думал тебя обижать. В тот момент Эрни и Рон как раз представили меня тем двоим, Шмидту и Мартинецу. Они оба по строительному делу, только что получили хорошие заказы, а тут какие-то хулиганы разворотили их строительные площадки. Им нужен был квалифицированный совет. Когда ты подошла, мы как раз обсуждали их дела. Я видел, что ты злишься, но не знал, как быть, – не прерывать же разговор с ними? Ну что, ты все еще сердишься?
Я пожала плечами.
– Все дело в том, Майкл, что ты принадлежишь к тому кругу, где девушки сидят на одеяле и ждут, пока мужчины прервут деловой разговор и принесут им чего-нибудь выпить. Я очень хорошо отношусь к Ле Анн и Кларе, но они никогда не были моими близкими друзьями: мне чужд их образ мыслей, их образ жизни – вообще все. И твои особые отношения с Эрни и Роном – тоже часть этой жизни. Боюсь, что мы с тобой никогда не сможем поладить.
Несколько минут он молчал.
– Может быть, ты и права. У нас в семье было именно так. Мама вела дом, встречалась с подругами; отец играл в кегли. Я никогда не видел, чтобы они хоть что-то делали вместе. Даже в церковь с детьми она ходила одна, а он воскресным утром обычно отсыпался. Теперь я вижу, что ошибся – ты никогда так не сможешь. – Даже в тусклом свете сумерек было видно, что он расстроен.
Сам Майкл, конечно, думал, что он отличается от своих приятелей. Ему, наверное, казалось, что, если приложить усилия, из наших отношений что-нибудь получится. Но я, в свои тридцать семь, понимала, что себя не переделаешь, и не собиралась тратить силы на сомнительные предприятия.
Прежде чем я нашла, что ему ответить, появилась Роз. Честно говоря, я этого не ожидала – при таком количестве претендентов на ее время встреча со мной вполне могла бы выпасть из ее памяти. С Розалин были Шмидт и Мартинец.
– Вик! Спасибо, что дождалась меня. – Она совсем охрипла от бесконечных речей, однако в голосе чувствовалась все
Я согласилась, но без всякого энтузиазма. Представила Майкла Розалин. Она машинально пожала его руку и повела меня через двор. Лужайка была тщательно ухожена; мы шагали в темноте в заданном ею темпе. На крыльцо падал свет из опаловых дверей. Я видела, как Розалин шла легкой, ритмичной походкой, видела очертания ее фигуры, когда она устраивалась на крыльце, но лицо ее было в тени.
Я прислонилась к колонне и стала ждать, чтобы она заговорила первая. На лужайке маячили силуэты Майкла и тех двоих. Оркестр с другой стороны дома наяривал с удвоенной силой, слышался громкий смех.
– Если я одержу победу на выборах, то смогу наконец-то реально помочь своему народу, – произнесла Роз.
– Ты и сейчас немало делаешь.
– Знаешь, Вик, давай без трепотни… Зачем пустые похвалы? Я ставлю перед собой высокие задачи. Заполучить поддержку Бутса было нелегко, но это необходимо. Надеюсь, ты понимаешь.
Она не могла видеть моего кивка, поэтому я одобрительно хмыкнула. Да, это я понимала.
– Выборы для меня всего лишь первый шаг, – продолжала Роз. – Я рассчитываю попасть в конгресс, а лет через восемь – двенадцать, если демократы победят на выборах, занять пост в кабинете министров.
Я снова хмыкнула. Амбиции Роз были мне в общем-то известны. Способностей и энергии ей тоже не занимать. Чем черт не шутит, может быть, через двенадцать лет страна созреет и для вице-президента женщины с испанской кровью. Хотя, должно быть, она родом из Мехико, поэтому и не метит выше кабинета министров.
– Я всегда высоко ценила твое мнение, Вик. – Теперь она говорила едва слышно, похоже, совсем охрипла.
– Спасибо за такие слова, Роз.
– Кое-кто, мой двоюродный брат например, считает, что ты можешь мне навредить, но я сказала ему, что ты никогда ничего подобного не сделаешь.
Я не могла понять, что она имеет в виду.
– Почему я должна вредить тебе, Роз?
Когда она наконец заговорила, меня не покидало ощущение, что она тщательно подбирает слова.
– Может быть, потому, что я работаю с Бутсом… Ты ведь всегда принимала в штыки все, что от него исходило.
– Не все, – возразила я. – Лишь то, что мне было известно. Но при чем тут твой двоюродный брат? Мы с ним только сегодня познакомились.
– Он слышал о тебе. Ты много сделала, и в городе об этом знают. – Она говорила тусклым, невыразительным голосом.
– Мне тоже не нужны пустые похвалы, Роз. Не могу понять, что я сказала или сделала такого, что могло бы произвести впечатление, будто я стою у тебя на пути. Черт! Я даже выложила двести пятьдесят долларов в поддержку твоей кампании. Для подрядчика это, может, и пустячок, но для меня – сумма! Что он тут вообразил, твой двоюродный брат?