Смертельный выстрел

Рид Томас Майн

— О, мне так хочется верить этому!

— Верь тогда! Ты счастлива, и я постараюсь быть счастливой. Кто знает, что может сделать время… время и Техас? Ну, маленькая моя Ниобея, вытри свои слезы. Мои уже высохли.

Она была неискренна, но ей хотелось успокоить сестру. Не успела она этого сделать, как на сцене появилось третье лицо, сразу изменившее направление их мыслей. Тот, чье появление так поразило их, не подозревал, по-видимому, этого. Шел он по центральной широкой аллее, оттененной деревьями, желая, по-видимому, остаться незамеченным. Это видно было и по его походке; он шел не прямо, спокойно, а пригнувшись и крадучись, как кошка, и то и дело осматривался назад. Последнее обстоятельство мешало ему видеть то, что было впереди

него. Девушки стояли, держась за руки, когда раздались шаги. Джесси двинулась было вперед, обрадовавшись тому, что это, вероятно, Луи, но радость ее продолжалась не более минуты. Шаги оказались слишком осторожными для честного человека и слишком неуверенными для молодого плантатора. Вскоре они увидели, что это был не плантатор, а его мажордом. Такое неожиданное появление Фернанда рассердило их, тем более, что обе они не любили его. Сестры подумали, что его послали к ним с каким-нибудь поручением из дома. Поэтому они молча поджидали его, но оказалось, что они ошибаются. Честный человек не мог вести себя таким образом. Когда он проходил по открытой площадке вблизи фонтана, они увидели при свете луны, что выражение лица его неспокойно, что он, напротив, как будто чем-то встревожен и боится чего-то.

— Что бы это значило? — шепнула Джесси на ухо Елене, которая в ответ на это закрыла ей рот рукой и потянула ее дальше в тень. Обе стояли молча и еле дышали. Их можно было принять за две статуи — Юноны и Венеры. К счастью, Фернанд не видел их. Он слишком был занят собственными мыслями, чтобы думать о том, нет ли кого поблизости. Главная аллея сада пересекалась боковой, которая вела к другой открытой площадке, поменьше первой, но также достаточно освещенной луной. Напротив этой площадки находилась брешь в стене; грязные кирпичи, вынутые из нее, лежали кучей по одну и другую сторону ее. Подойдя к ним, метис остановился на одну минутку и последний раз окинул взором сад. Довольный, по-видимому, что никто не следовал за ним, он вскарабкался на одну кучу, перелез на другую сторону и исчез из виду.

— Что ему там нужно? — с удивлением спросила Елена.

— Да, что ему нужно? — повторила Джесси.

— На этот вопрос, сестра, ты могла бы ответить лучше меня. Он доверенный слуга Дюпре, который, вероятно, все рассказал тебе о нем.

— Ни единого слова! Он знает, что я не люблю этого человека, что он с самого начала не вызывал у меня симпатии. Я не раз говорила ему об этом.

— Это должно было бы заставить его уволить мистера Фернанда с должности. Твой Луи вряд ли будет держать его у себя, если узнает, что он не нравится тебе.

— Разумеется, не держал бы, если бы только я настаивала на этом. До сих пор я не настаивала. Видишь ли, голубчик Елена, мой будущий муж и повелитель — натура крайне доверчивая… боюсь, что он готов верить всякому. Он походит на всех креолов и не думает о завтрашнем дне. В нем нет и не будет никогда осторожности янки. Что касается этого малого, то он каким-то таинственным путем втерся в доверие к Луи. Отец также удивляется этому, но ничего не может сделать. Он доволен им, потому что Фернанд оказался способным и очень полезным помощником в делах. Что касается меня, то я все время не понимала, что это за человек, а теперь понимаю еще меньше. И зачем он только пошел туда… ты не догадываешься?

— Ничуть… Не вор ли он? Как ты думаешь?

— Не знаю.

— Быть может, он украл что-нибудь в доме и несет теперь спрятать украденное в потайном местечке? Золото, например, у твоего Луи или что-нибудь из подаренных тебе драгоценных вещей?

— Драгоценных вещей? Нет, они в безопасности, я их сложила в ящик и заперла в своей комнате, а ключ от нее у меня. Все деньги, какие есть у Луи… пятьдесят тысяч долларов… все они в серебре. Я удивлялась сначала, зачем он вез их с собой в таком тяжелом виде… целая фура, понимаешь? А теперь знаю, он объяснил мне: дело в том, что индейцы и другие жители на границе ценят серебро больше

золота.

— Если Фернанд вор, то не может быть, чтобы он украл серебро. Видно было бы тогда, что он несет что-то очень тяжелое… и ему не так-то легко было бы перебраться через стену.

— А между тем он прыгнул на ту сторону как кузнечик.

— Я бы сказала, перебрался с ловкостью змеи. Никогда еще не видела я человека, который бы так напоминал дьявола, как он.

При этом сравнении Елена невольно вспомнила Ричарда Дерка, а затем и Чарльза Кленси.

— Не пойти ли нам домой? — спросила Джесси.

— Почему?

— Рассказать Луи о том, что мы видели… чтобы он был осторожнее с Фернандом.

— Предостережение наше останется без внимания. Боюсь, что Луи не поверит, что его доверенный слуга способен на подлости, пока не случится что-нибудь очень неприятное. Быть может, Джесси, наши подозрения с тобой напрасны, и мы незаслуженно оскорбляем Фернанда. Останемся еще немного и посмотрим, что из этого выйдет. Он, без сомнения, скоро вернется из своей таинственной прогулки и нам удастся, быть может, узнать, в чем дело. Подождем, правда? Ты не боишься?

— Сказать откровенно, боюсь немножечко. Знаешь, Елена, при виде Фернанда мною овладевает то же чувство, какое я испытывала при виде того великана на улицах Нечиточеса. Он иногда так же смотрит на меня, как и тот, и взгляд его преследует меня. А между тем они совсем не похожи.

— А так как с тобой ничего не случилось в Нечиточесе, будем надеяться, что и здесь ничего не случится. Если ты боишься, пойдем тогда. Любопытство мое, однако, очень возбуждено тем, что мы видели… и мне хотелось бы узнать, чем все это кончится. Ну так что, идем или останемся?

— Я больше не боюсь. Ты внушаешь мне мужество, сестра! Может быть, мы узнаем что-нибудь такое, о чем придется сообщить Луи.

— В таком случае остаемся.

Решив дождаться возвращения метиса, сестры стали обдумывать, где бы выбрать получше место, откуда можно было бы все видеть и в то же время самим оставаться незамеченными.

— На обратном пути, — сказала Елена, — он будет проходить здесь, а не по центральной аллее. Удивляюсь, как он не заметил нас, проходя мимо. Наверное, потому, что он то и дело оглядывался назад. По-видимому, он не очень спешит вернуться. Стоит ему заметить нас, и мы тогда ничего не узнаем. Где бы найти наиболее удобное место для наблюдения за ним?

Сестры осмотрелись и вскоре нашли подходящее для своей цели место: вдоль всей стены рос роскошный, густой кустарник, а вблизи него находилась беседка, густо покрытая вьющимися растениями. Они хорошо знали это убежище и посещали его раньше. Несмотря на то, что луна светила ясно, внутри беседки было так темно, как в самой темной пещере. Забравшись в нее, они могли видеть все, что делалось снаружи.

— Самое подходящее место, — шепнула Елена.

Сестры двинулись к беседке. Чтобы добраться до нее, необходимо было вернуться к главной аллее и пройти мимо того места, где внизу стены находился пролом, сделанный, по всей вероятности, теми самыми индейцами, которые избили миссионеров. Дорожка, ведшая к беседке, была усыпана камнями, и сестрам приходилось ступать осторожно, чтобы не споткнуться. В белых развевающихся платьях они двигались бесшумно вперед, точно сильфы или лесные нимфы. Для полноты картины не доставало только, чтобы из лесу вынырнули сатиры или лесные демоны. Да демоны эти и были недалеко. Тихонько скользя вперед, сестры поравнялись, наконец, с проломом в стене. Любопытство заставило их заглянуть в отверстие и посмотреть, что делается в лесу. Точно очарованные смотрели они в его мрачную глубину, но ничего не видели, кроме мерцания летающих светляков и ничего не слышали, кроме знакомых звуков, присущих южным ночам. Но не успели они двинуться дальше, как услышали звук шагов… неуверенных, спотыкающихся, как будто бы кто-то шел по камням. В ту же минуту они увидели человека, перелезающего через стену.