Смертный страж. Тетралогия
Шрифт:
— Я доверяю твоему мнению, Дамира.
— Ой, уже открылось! Великая вещь интернет: один запрос — и все вопросы долой. Смотри, целых три варианта… Ах да, ты же читать не умеешь. Через Мадрид, через Амстердам, или через Париж. Странно, разница в ценах в два раза… Ну да, само собой. Дешевых билетов нет вообще, а дорогие остались только на восьмое. Раньше никак. Сейчас забронирую… Ну вот, все… Но четыре дня придется подождать.
* * *
Вывей
— Привратник здесь! — громко провозгласил Варнак, поднимаясь с мягкого «ложа разврата» и толкая дверь в общую залу. — Наши голубки ночью вернулись домой. След свежий и четкий.
По ту сторону бильярдной комнаты плеснулась вода, монах, вытянувшийся на диване, поднял голову. У входа заскрипела кожа второй «светелки для утех».
— Ну, чего застыли? — удивился Еремей. — Собираемся и едем!
— Подожди, челеби, не все так просто, — прошлепала через бильярдную мокрыми босыми ногами толстуха. — Мы должны согласовать план его устранения.
— Чего там сложного? — пожал плечами Варнак. — Я отвлекаю, Вывей прыгает — и все сделано. Вы на подстраховке.
— Если ты думаешь, что привратнику достаточно всадить нож в печень, и он сразу сникнет, — начала «лягушонка».
— То глубоко ошибаешься, — закончила за нее «деловая», поправляя влажные черные волосы. Оставшись без поддержки, на пол упала небрежно обернутая простыня. Варнак едва не прищелкнул языком от восхищения, оценив крепкую и рельефную, спортивно-грудастую фигуру леди, и деликатно отвернулся, вспоминая, где лежит его телефон.
— Привратник мало отличим возможностями или видом от обычного человека, имеет те же органы и кости, но сделан куда крепче и надежнее. — Толстуха тоже скинула простыню, нимало не заботясь о чувствах мужчин, и невозмутимо начала одеваться. — У него есть и желудок, и легкие, и сердце, и даже мозг. Но от нескольких пуль в смертельные для обычного смертного зоны он только разозлится.
— По образу и подобию человеческому… — еле слышно прошептал Кристофер Истланд.
— Ты хочешь сказать, что, если перерезать ему горло, он просто улыбнется и пойдет? — уточнил Варнак.
— Перерезать горло мало, — обняла его за плечо «лягушонка». — Голову желательно отделить целиком и откатить в сторонку. Причем подальше. А то рана вполне может и зарасти. Но ты мыслишь в правильном направлении.
— Его зовут Дункан Маклауд? Нужно отрубить голову? Будем рубиться на мечах?
— Меч — это красочно, но малоэффективно, — отпустила его «лягушонка», но за плечо тут же взялась полуодетая толстуха:
— Даже если враг стоит на коленях, покорно подставив шею, снести
— В схватке этого и вовсе не осуществить! — «Деловая» прихорашивалась перед зеркалом. — В бою шею не подставляют, и лезвие постоянно попадает то вкривь, то вскользь.
— Вы что, не слышите, исчадья ада?! — громогласно провозгласил Истланд, выпрямившись во весь рост и вскинув над головой руки со сжатыми кулаками. — Мы сотворены по образу и подобию Его!
Геката повернулась к нему всеми тремя головами и хором сказала:
— Парень, остынь!
— Пойми простую вещь, — продолжила «лягушонка». — Твой красавчик похож на песца, пробравшегося в загон к кроликам. Он очень милый, пушистый, красивый и обаятельный… Но если кролики начнут его жалеть, любоваться им и восхищаться его шерсткой, он сожрет их всех. До последнего.
— Люди не кролики! — жестко ответил монах.
— Может, они и крысы, — пожала плечами «лягушонка», — но только привратник для них — хорек. Может, и волки, но тогда привратник — тигр. Как ты где хвостом ни крути, но любая толерантность — это путь к смерти. Хотите спасти своих прихожан — берите наручники и готовьтесь в драке.
— Почему наручники? — удивился Еремей.
— Потому что нашего друга просто пулей не пронять. Его завалит разве что граната из подствольника в голову или крупный фугасный снаряд в брюхо. Чтобы разметало. Но даже тогда я не дам полной гарантии. Он создавался как воин, челеби, а справиться с настоящим воином всегда непросто.
— Вы что, меня не слышите?! — опять крикнул монах. — Пятьдесят тысяч лет назад! Все сходится! И время, и облик. Мы созданы по образу и подобию Его! Как вы можете возжелать ему смерти?
— Парень, не позорься, — подошла к нему ближе «деловая» ипостась. — Ты думаешь, смертные интересны твоему богу? Да вы для него рабы! Просто рабы, мусор, дешевый инструмент. Думаешь, вы были первыми? До нас тоже была раса, посвящавшая себя богам. Но когда они сделали вас, то тех, преданных и любящих, просто выбросили, изгнали, забыли. Они исчезли, так и не поняв, в чем провинились. А они просто устарели. Помойка, утилизация, хлам! И вас, умник, тоже никто из них жалеть не будет. Для богов вы ничем не отличаетесь от мяса на прилавке. Можно использовать, можно забыть. А когда портитесь — полагается выбросить.
— Ты лжешь! — чуть не подпрыгнул на месте Кристофер от обилия эмоций и вытянул в ее сторону обличающий перст. — Бог приходил к нам! Он оставил нам свои заповеди! Он научил нас любви! Он научил нас познавать созданный им мир! Он любит нас!
— Три! — подойдя ближе, «деловая» вскинула вверх три пальца. — Три тысячи лет назад от вас потребовали перестать жрать друг друга и заниматься научным познанием. Три — ты помнишь? А возраст этого тигра — пятьдесят тысяч. — Она растопырила пальцы на другой руке. — Три — и пятьдесят. Пятьдесят — и три. Ты понимаешь разницу? Он спал пятьдесят тысяч лет, а вы получили свои заповеди всего три с половиной тысячи лет назад. Он не имеет к твоему богу абсолютно никакого отношения! Так что остынь и не мешай. Мы спасаем от гибели не только свой, но и твой уютный загончик.