Смотри, как они умирают
Шрифт:
Слезы застали его врасплох. Он вдруг почувствовал, как они наполнили его глаза, и быстро отвернулся, чтобы мать не заметила, что он плачет. Он снова бросился на постель и зарылся лицом в подушку. Плечи его чуть вздрагивали от сдерживаемых рыданий. Она легонько дотронулась до его руки.
— Поплачь, — тихо сказала она.
— Мама, я… мне стыдно…
— Поплакать бывает полезно. Даже твой отец иногда плакал. Слезы не грех для мужчины.
— Мама, мама, пожалуйста… ты не понимаешь…
— Я понимаю, что ты мой сын. — Логика миссис Гомес была
Он снова сел, и слова, не слова — выкрики, — брызнули с его дрожащих губ:
— Я не могу провалиться!
— Ты не можешь… провалиться? — изумленно переспросила она.
— Я не могу испугаться, мама. Это будет значить полный провал. Ты не понимаешь! Ты просто не можешь этого понять! Пожалуйста, позволь мне сделать то, что я должен.
Мать стояла у кровати, не сводя с него глаз, не сводя глаз со своего сына, который словно не был ей знаком; и ребенок, которого она лелеяла, который сосал ее молоко, вдруг, каким-то непостижимым образом, стал кем-то другим. Его лицо, его речь, его глаза казались такими далекими, странными, чужими. Она глядела на него пристально, будто силясь взглядом заставить эти изменения исчезнуть и восстановить прежние узы с сыном, всегда казавшиеся ей нерушимыми.
Наконец она четко произнесла:
— Я ходила в полицию.
— Что?! — не веря своим ушам, воскликнул он.
— Да.
— Зачем? Ты что, думаешь, полиция станет заботиться обо мне? Об Альфредо Гомесе? Полиция плохая. Ты разве не знаешь здешних копов?
— Полицейские бывают хорошие и плохие. Я ходила к Фрэнки Эрнандесу.
— Он такая же сволочь, как любой другой детектив. Мама, зачем ты вообще все это делаешь? Почему ты не можешь не вмешиваться?
— Фрэнки тебе поможет. Он из баррио. [1]
1
Баррио — район большого города в США, населенный преимущественно латиноамериканцами. (Примеч. пер.)
— Да ведь он теперь коп. Детектив. Он…
— Он вырос на этих улицах. Он испанец, и он помогает своим людям. И тебе поможет.
— Не стоило тебе туда ходить, — покачал головой Альфредо.
— За всю свою жизнь я ни разу не была внутри полицейского участка, — сказала миссис Гомес. — Сегодня впервые. Мой сын в опасности, и я ходила просить помощи. — Она помолчала. — Он сказал, что придет. Я дала ему адрес. И он пообещал потолковать с тобой.
— Я все равно ничего не скажу ему, — мягко проговорил Альфредо.
— Ты расскажешь ему все, что необходимо рассказать.
— А
— Время у тебя еще есть.
— Мне надо переодеться к церкви.
— Нет, пока не поговоришь с Фрэнки Эрнандесом. Он придумает, что делать.
— Он придумает, что делать, — эхом отозвался Альфредо. — Конечно, он придумает, что делать, — повторил он, и насмешка в его голосе прозвучала одновременно с горечью и печалью.
— Да, да, он посоветует, что делать, — уверенно подтвердила миссис Гомес.
Глава 4
Моряка звали Джефф Талбот. Когда действие алкоголя начало постепенно ослабевать, парень, обозревая улицу из кафе, подумал, как это ему могло прийти в голову, что она милая и приятна, эта улица. Даже яркий, веселый солнечный свет отнюдь не украшал ее, а лишь высвечивал грязь и кучи мусора. Моряк прищурился от солнца и вдруг заявил:
— Я протрезвел, — осознав, что это действительно так.
— Хорошо, — кивнул Луис. — Ну и как теперь выглядит мир?
— Отвратительно. — Моряк резко развернулся на табурете лицом к прилавку.
— Все зависит от того, как ты на него смотришь, — заметил Зип. — Я вот счастлив.
— Отчего бы?
— Оттого что я живу. Когда я здесь, для меня поет каждый тротуар.
— И что же он поет? — поинтересовался Джефф.
В голове у него начинало неприятно и болезненно пульсировать. Мысленно он удивился, почему это он беседует с каким-то незнакомцем и вообще зачем это он так надрался прошлой ночью.
— Для него, — пояснил Луис, — они поют рок-н-ролл.
— Хотя старик и зануда, моряк, он знает все особенности… — Зип вдруг осекся, весь напрягся на своем высоком табурете и не моргая уставился на улицу.
— В чем дело? — полюбопытствовал Джефф.
— Закон, — тихо пояснил Зип.
В данном случае закон был представлен детективом Энди Паркером. Он вышагивал по улице с равнодушно-самодовольным видом, в углу его рта дымилась сигарета, и выглядел он так, словно был проходимцем, только что продравшим глаза и ищущим легкой поживы. Его яркая гавайская рубашка была изрядно измята и украшена засохшими пятнами кофе. Периодически он почесывал грудь, стреляя глазами по сторонам.
— Лично меня волнует только один закон — береговой патруль, — отмахнулся Джефф, ставя на прилавок свою пустую чашку. — Можно еще кофе? — Он попытался улыбнуться, но тут же скривился от боли. — Ох, когда улыбаюсь, голова болит сильнее.
Подходя к кафе, Энди Паркер махнул рукой Луису и по-испански спросил:
— Как дела, приятель?
— Привет, Энди, — улыбнулся в ответ Луис. — Хочешь кофе?
— Выпил бы чашечку, — кивнул тот. — Погорячее.
Войдя в кафе, он уселся на табурет рядом с Джеффом. Несколько секунд пристально смотрел на Зипа, потом осведомился:
— Когда это ты начал обслуживать уличных подонков, Луис?
— Я зашел выпить кофе, — сказал Зип. — Что-то не так, лейтенант?
— Я не лейтенант, так что не умничай.