Смотри на меня
Шрифт:
Обняв Шаррэля за шею, притягиваю его к себе поближе, украдкой наблюдая, как приближающаяся парочка о чём-то спорит.
— … срочно! — требует блондин. — Сразу сообщить мне!
Второй кисло морщится, но кивает:
— Найдём.
Не обо мне ли, случайно, речь? Каковы шансы, что этот тип за пять месяцев так и не угомонился?
— И поживее! Дядя весьма недоволен, что мы…
Они совсем рядом, и я нервно прикусываю губы, но всё равно продолжаю украдкой следить за происходящим из-за плеча Шаррэля в надежде выяснить ещё что-нибудь важное.
— Ирочка… — просит он
— Хватит угрожать! — шепчу в ответ.
От ощущения моего дыхания на своей шее инкуб вздрагивает и обречённо закрывает глаза. Руки на моей талии сжимаются крепче.
— Я расскажу, просто не шевелись, — обещаю, чтобы хоть немного унять его любопытство.
— Ты требуешь невозможного… — бормочет страдальчески, но всё-таки замирает.
Тем временем Борегрин внезапно останавливается и оглядывается по сторонам с таким презрением, словно вокруг не цветник раскинулся, а какое-нибудь смрадное болото. Между нами всего десять шагов, и я, не выдержав, прячусь за Шаррэля.
Сердце колотится так, что вот-вот вырвется из груди.
Не знаю, почему я настолько боюсь этого человека… Он (пока) не сделал мне ничего плохого, но страх, неприязнь и брезгливость настолько сильные, что сопротивляться им невозможно. Объективно, физически я сильнее его и уж точно ничего ему не должна, однако даже сейчас и мысли не возникает выйти и потребовать оставить меня в покое.
Со стороны мужчин доносятся чуть слышные похлопывания по одежде — кто-то проверяет карманы. Щёлкает зажигалка — ею здесь пользуются те, кто лишён дара и пожалел денег на артефакт или просто испытывает к ним неприязнь — встречаются среди неодарённых и такие фанатики. В любом случае, звуки настолько знакомые, что мне не нужно даже смотреть, чтобы понять, что там происходит.
— Уверен, что в Филнаре она не объявлялась? — отрывисто и, видимо, уже не в первый раз спрашивает Борегрин.
— Да. Мы проверяем всех. Конечно, в нынешних обстоятельствах это непросто: Баллай навела много шума, но я гарантирую, что никаких маленьких девочек-вампиров там в последнее время не появлялось. Как и в соседних городах.
— Нельзя, чтобы она туда добралась!
— Ты уверен, что мы не зря ищем? Может, её уже…
— Ни слова! — Борегрин срывается на яростное рычание. — Знаешь, что со мной сделают, если её уже где-нибудь прикопали?! А?! А эта демонова активистка Баллай?! Да если она раздует скандал, жрецы сами меня ей сдадут и бантиком перевяжут!
Хватка Шаррэля становится болезненно-жёсткой, в глазах с вытянутым змеиным зрачком слишком явно горит желание уничтожить кое-кого болтливого, и я прижимаюсь к нему ближе, глажу по напряжённой шее, взглядом умоляя не вмешиваться.
— Молодые вампиры не отличаются особой сдержанностью. Без денег и таблеток она не могла бы долго скрываться.
— Ищите, я сказал! — рявкает куратор. — А как найдёте — ко мне!
Чуть слышный шорох шагов говорит о том, что они вновь двинулись с места.
— Если она уже слышала об этих попрошайках, может и не поехать. Разрешено ли нам…
— Нет! Мне надо будет потом всем её показать… Уговоришь
Дальше ни слова ни разобрать.
Я медленно выдыхаю. Зашли, называется, в эльфийский парк погулять…
— Ирочка…
— М?
Наклонившись, Шаррэль бережно касается моих губ. Не целует, а просто гладит их своими губами, а потом загадочно улыбается:
— Кажется, я разгадал твой секрет.
Глава 30
— Разгадал секрет? — переспрашиваю, одновременно боясь и желая, чтобы он догадался о том, о чём я не могу рассказать.
— Поговорим об этом дома, — улыбается Шаррэль, отступая на шаг. — Сейчас нам уже пора на встречу с отцом.
Пару часов назад знакомство со «свёкром» пугало меня своей неизбежностью, но теперь, после всего, что успело случиться, волноваться сил уже не осталось. С одной стороны, это, конечно, хорошо. Но, с другой, как бы в таком выжато-расслабленном состоянии не сделать какую-нибудь глупость.
— Ладно. Чему быть, того не миновать.
— Это недалеко. Кафе «Лист» прямо здесь, в парке… Ты ведь не боишься нагов?
— Честно говоря, не знаю. Я никогда не видела змей, тем более настолько больших.
Он молча улыбается, не спрашивая, в каких глухих местах прошло моё детство. Догадался? Действительно догадался? Но как?
— Шаррэль… Ты знаешь, кто такая Баллай?
Улыбка инкуба становится предвкушающе-хитрой. Разумеется, он понял, почему я внезапно этим заинтересовалась.
— Появилась тут недавно в Лимарре одна напористая «мисс», активно защищающая права своих соотечественников.
— Мисс, значит… — хмыкаю, окончательно расслабляясь.
Похоже, некоторых гостей из другого мира не очень-то напугали божественные угрозы, и правда всё-таки просочилась. Ура.
— Не думала, что скажу это, но я рада, что мы сюда заглянули.
Остановившись прямо посреди дорожки, инкуб одной рукой внезапно прижимает меня к себе, а другой мягко проводит по моему подбородку, прося взглянуть ему в глаза, и шепчет, почти касаясь губами:
— У меня миллион вопросов!
— У меня тоже, — хмуро раздаётся у нас за спиной. — И в первую очередь, сын, к тебе.
Попытавшись отпрянуть от Шаррэля, нервно дёргаюсь, не в силах вырваться из его хватки. Рука, вроде бы спокойно лежащая на моей талии прямо-таки стальная.
— Здравствуй, папа! — как ни в чём ни бывало, приветствует он, развернувшись к грозно нависающему над нами мужчине в чёрно-серебристой тунике.
Даже без этого обращения в их родстве я бы не усомнилась. Шаррэль очень похож на отца — та же насыщенная рыжина, проницательный прищур зелёных глаз… Разве что на лбу у старшего лэсса Рин’тара уже поселилось несколько глубоких морщин и изломов, а в волосах — лёгкая, едва заметная седина. На встречу он не пришёл, а приполз, и его хвост огромен! Я такого не ожидала…. Изумрудно-зелёное, блестящее на солнце змеиное тело свёрнуто кольцами, но там метра четыре, а то и пять! Это… жутковато, вообще-то. И очень красиво. Я непременно должна такое нарисовать!