Смотри на меня
Шрифт:
– Вы ведь с самого начала знали, что подозреваемый – из полиции, так ведь? – в словах Баркера было слышно обвинение и много незаданных вопросов.
– Да, знал.
– Черт, – прошипел Шеперд, – какого дьявола вы ничего не говорили? – Он качал головой и гладил усы. – Что за бардак! Все вверх дном.
– Я побуду в городе до завтра, на случай если у вас появятся вопросы. А потом уеду на следующее расследование.
Я протянул руку, ожидая, что Шеперд ее пожмет. Но он просто стоял и смотрел на нее без единого движения.
– Есть
Шеперд все так же стоял и смотрел на мою руку, не собираясь ее пожимать.
– Не уезжайте из города, – сказал он наконец.
Я опустил голову и направился к выходу. Тэйлор догнал меня, когда я уже практически вышел на улицу.
– Ты остаешься здесь, – прошептал я. – Следи за всеми и каждым. Я хочу знать про всех, кто ведет себя подозрительно. Может, у кого-нибудь будет нездоровый интерес к происходящему. У убийцы есть план, есть желанное развитие событий, и он будет стараться, чтобы этот план реализовался. Где-то он проявит себя, сделает ошибку. Может, большую, может, маленькую, но он ее сделает, и мы должны ее заметить.
– А вы что будете делать?
– Мы с Ханной возвращаемся к Чоуту и ищем то, чего мы не нашли в первый раз.
46
Мы проехали через Хортон-стрит, отвезли домой Элроя и добрались до Кеннон-стрит уже после полудня. Это была типичная жилая улица в достаточно зажиточном районе, где большая часть жителей шла вверх по карьерной лестнице, а не спускалась вниз. На компактных участках земли располагались одно– и двухэтажные дома, обшитые вагонкой. У каждого дома была терраса, на которой можно посидеть и посмотреть на мир.
С первого взгляда на лужайку перед домом можно было угадать, кому принадлежал дом. Зеленая трава, клумбы с яркими цветами указывали на пенсионеров. У них было и время, и желание бороться с последствиями длинного жаркого лета Северной Луизианы. Засохшая и недавно подстриженная трава принадлежала тем, кто работает пять дней в неделю и еле-еле находит время в выходные что-то сделать по хозяйству. Разбросанные по лужайке игрушки, естественно, предполагали наличие детей.
Мы остановились у дома Чоута. Солнце пекло даже через затемненную часть лобового стекла, температура переваливала за тридцать. Я оставил кондиционер работать, чтобы как можно дольше побыть в прохладе.
Частокол вокруг дома Чоута был побелен совсем недавно. Лужайка выглядела цветущей – трава была зеленая, подстриженная, цветы ухоженные. Гараж – в хорошем состоянии, а подъезд к дому не зарастал сорняками. Казалось, этот дом должен принадлежать пожилому человеку, а не одинокому парню за двадцать, работающему на условиях полной занятости.
Вдруг на мое колено упал банан и вырвал меня из мыслительного
– Вы с завтрака ничего не ели.
– Да что это ты все со своими бананами? У тебя доля на овощебазе что ли?
– Они полезные, в них много калия.
– Ну и что, – сказал я и хотел убрать его от себя.
– Ешьте, – приказала Ханна. – Не пойдем внутрь, пока не съедите.
Я очистил банан и начал есть. Ханна дождалась, когда я доел, и сказала:
– Идем.
Я заглушил мотор, и мы вышли. Солнце пекло даже через футболку. Было жарко и влажно, но самый пик был еще впереди. По тропинке мы подошли к главному входу в дом.
– Сколько вы с Тэйлором уже вместе?
– А это вам зачем?
– А что ты так прямо с лету встаешь в защитную стойку?
Ханна бросила на меня пристальный взгляд, и я добавил:
– Мне просто интересно, вот и все. Мне нравишься ты, нравится Тэйлор, мне кажется, вы друг другу подходите. Ну и я люблю слушать истории про любовь.
Черты ее лица смягчились, и она уже не метала в меня убийственные взгляды.
– Мы вместе с его последнего года учебы в школе.
– Совратительница малолетних!
– Эй, это он меня совратил, а не я его.
– Я уверен, что он действовал медленно и осторожно.
– Да, – засмеялась Ханна. – Когда я поняла, что он испытывает ко мне интерес, мне пришлось самой подталкивать его в нужном направлении. Но мне это нравилось. Парни, которые у меня были до него, все были типичными южанами, и их надолго не хватало. Тэйлор совсем другой. Несмотря на рост, он самый настоящий джентльмен. А они сейчас относятся к вымирающим видам, Уинтер. Мне достался последний экземпляр.
Мы дошли до конца тропинки, которая вела по чистенькому садику к ступенькам крыльца. Ханна закрыла меня от любопытных глаз, пока я вскрывал замок. Через двадцать секунд я открыл дверь ровно настолько, чтобы мы могли проникнуть внутрь. Ханна осторожно закрыла дверь. Через окна светило солнце, оставляя на деревянном полу острые белые углы.
– Как вы познакомились?
– Столкнулись лбами в городе как-то. Он сказал, что у меня красивые волосы. Я накинулась на него, сказала, что он саркастичный и тупой шовинист и деревенщина. Он чуть сквозь землю не провалился. И тут я поняла, что он говорил искренне, и мне уже самой захотелось провалиться сквозь землю. Я, вместо извинения, предложила угостить его кофе.
– А он предпочел пепси.
– Да, он пил пепси, – засмеялась Ханна. – Мы начали разговаривать и очнулись только через четыре часа. Выяснилось, что он далеко не тупая деревенщина.
– Это точно.
– Мы провели вместе все то лето. Виделись каждый день. Я работала в гостинице, но мама тогда была еще жива, и у меня было много свободного времени. Я тогда только что вернулась в город после годичного путешествия и убивала время перед университетом.
– Вы учились в одном универе с Тэйлором?