Смотрящий вниз
Шрифт:
– Угаров! – Руслан протянул мне руку.
– Тоже. – Я ударил своей ладонью по его.
– Не слушай, Чен! – Ощупывая свое новое лицо, Руслан стал вертеться перед зеркалом. – Это самозванец!
– Ах ты, больной сукин сын! – Я обхватил его сзади и повалил на ковер.
Наше катание по полу вызвало у доктора определенное беспокойство.
– Сдаешься?! – пропыхтел, оседлав меня, Руслан.
– Сдаюсь!
– Ниже квартира сдается. – Чен топнул ногой. – Можно шуметь. Но
– Как полпятого?! – вскричали мы чуть не в унисон.
Благодаря тому, что светофоры еще работали в щадящем режиме, на выставку списанных самолетов мы прибыли без опоздания.
– Костер бы надо развести, – заметил Руслан, мигая фонариком подлетающему вертолету.
– Ага, – согласился я. – И палатку поставить. И девчонок позвать.
Борт Журавля завис над нами, освещая прожектором посадочную площадку. Мы подвинулись, и «вертушка», взметнув снежную пыль, благополучно села на отведенный пятачок. Заглушив двигатель, авиатор спрыгнул в сугроб.
– Метлу вызывали?! – Журавлев, ослепленный лучом фонарика, заморгал. – Угарыч?! Ты?! А с тобой кто?!
– Пить надо меньше, братуха! – заорал Руслан, сгребая его в охапку.
– Руслан?! – ахнул Журавлев. – Чего это у тебя с рожей?!
– Ты свою сейчас не видишь! – заржал мой двойник.
– Ну ладно! – Вывернувшись из его объятий, вертолетчик достал из-за пазухи латунную фляжку. – Ладно, черти! Узнаете болтушку?!
В руке его тускло блеснул наш счастливый черпак.
– А я -то думал, кто его заныкал? – удивился Руслан.
– Не заныкал, а сохранил. – Наполнив черпак, Журавлев протянул его мне. – С Богом!
Часам к семи утра мы разошлись по своим позициям. Вернее, Руслан с Журавлем еще остались греться в кабине вертолета, а я погреб с рюкзаком в спортивный манеж. Уложенная в рюкзак разобранная снайперская винтовка оттягивала мне плечо, словно бы лишний раз напоминая о том, что оттягивать расследование моего собственного дела уже дальше некуда. Любые проволочки неизбежно вели к потерям с обеих сторон. И меньше всего они волновали тех, кто за всем этим стоял.
– В девять сюда наши сотрудники будут, – предупредил я заспанного сторожа. – Отдашь им.
Приняв на хранение портативную рацию, известную среди специалистов и детективщиков как «уоки-токи», сторож без промедления захлопнул окно будки. Он как бы дал мне понять, что наши разборки его не касаются. Пусть, если что, за них Сергеев отвечает. Станислав Гаврилыч. Или Гаврила Петрович. А со сторожа взятки гладки. Его обязанность – за порядком следить. За беспорядком пусть следят те, кому это по штату полагается.
Узкая площадь перед фасадом легкоатлетического комплекса оживала. Торговый люд подвозил и подносил
– В службу эксплуатации, – сказал я, делая шаг вперед.
– Пошел вон! – тонким голосом крикнул недомерок и ткнул меня кулачком.
Вон так вон. Поднимать шум, конфликтуя с юным охранником, в мои планы не входило. Кроме того, я из практики знал, что с подобными ребятами себе дороже связываться. В намерении попытать счастья у другого входа, благо что их имелось в здании предостаточно, я двинулся дальше, но бы окликнут.
– Эй, пацан! – Малыш посмотрел на меня снизу вверх злыми колючими глазками. – Ты от Петрухина?!
Я тут же вернулся обратно, ничем, однако, себя не выдавая.
– Насчет крыши?! – сам догадался охранник. – Топай за мной!
«Надеюсь, что мы одну и ту же крышу имеем в виду» – подумал я, топая, как было велено, за ним.
Поднявшись по лестнице на третий уровень, мы очутились над торговыми рядами. Внизу кипела жизнь. Продавцы развешивали, раскладывали и расставляли свои товары повсеместно. И только трибуны манежа сиротливо пустовали. Состязания в коммерции были болельщикам до фени.
– А здесь у нас греко-римская борьба! – Мой Вергилий мимоходом кивнул на дверь, где, согласно вывеске, размещалась спортивная секция.
– И кто побеждает? – справился я.
– Кто?! – Малыш так резко затормозил и развернулся, что я чуть не сшиб его с ног.
– Греки или римляне? – уточнил я свой вопрос.
– Сразу видно, что – кровельщик! – поставил он мне диагноз.
Дальнейшее наше путешествие прошло в обоюдном молчании. Видно, он решил, что разговаривать с таким идиотом ниже его достоинства.
Остановившись у железой решетки, малыш подобрал на связке нужный ключ и отомкнул висячий замок.
– Дальше – сам, – буркнул он, пропуская меня на последний пролет.
– Постой-ка, – придержал я его. – Тут еще должен мастер подойти. Минут где-то через тридцать.
– Да что я вам, барбос – туда-сюда бегать?! – рассвирепел юный охранник.
– От Петрухина! – взмолился я. – Мне без него край! Ты же знаешь, какая тут крыша! Сплошной тришкин подол: дыра на дыре! Нам бы сегодня хоть промеры все закончить!
– От Петрухина?! – нахмурился охранник.
– Ну! Его и провожать-то не придется! Он парень сообразительный. А решетка и так открыта!
– Хрен с тобой, – сдался малыш.