Смуглая леди (сборник)
Шрифт:
– Сильно ли мучила?
– спросил он, вдумываясь.
– Вы, Билл, и понятия не имеете, что
это за женщина.
– Он поставил бокал на стол.
– Вы знаете, она приходила ко мне одетая
мужчиной.
– Что вы?
– спокойно удивился Шекспир.
– Да, да, кажется невероятным, но это так. Короткое платье, длинный белый плащ на
нем, перо на шляпе - и пожалуйста! Чем не юноша? И знаете, она совершенно не
смущалась. Раз она повстречалась с моей матерью и
носить она не умеет, - прибавил он с недоброй и горькой усмешкой.
– Путается в ней и
запинается. Она ведь по характеру мало все-таки походит на мужчину.
– Что же, и долго ходила она к вам?
– спросил Шекспир.
– Ну!
– взмахнул рукой Пембрук.
– Разве есть у нее что-нибудь длительное? Нет,
конечно. Потом она вдруг решила, что ей неудобно встречаться со мной здесь: дескать, моя мать как-то не так на нее посмотрела при встрече. Заметьте, она сначала заставила
меня поссориться с матерью, а потом уже потребовала, чтобы я приходил к ней на
свидания в "Сокол". Она там сняла комнату на имя своего... ну, знаете, этого длинного
парня, который сегодня передал вам записку. Она вырвала его из долговой тюрьмы, и
теперь он привязался к ней, как собака. Вот мы и встречались в каком-то вороньем гнезде, под самым чердаком. Там стояла такая грязная, мерзкая кровать, что...
– его передернуло.
–
И ведь всегда она была такой чистоплотной!
– крикнул он с настоящей болью.
Опять оба помолчали.
– Вот почему я и попал сегодня в этот вертеп, с конфузливой улыбкой робко сказал
Пембрук. Ему было, видимо, очень неудобно перед своим другом, который, конечно, уже
понял все.
Не смотря на него. Шекспир залпом выпил все, что осталось в бокале, и поставил его.
Напиться, что ли?
– Налейте!
– приказал он Пембруку.
Пембрук вылил ему остатки, сам он уже порядком захмелел. Сидел развалившись,
свесив руки через спинку кресла.
– Вот тут и началось все, - сказал он.
– Сначала она приходила аккуратно и была так
нежна и предупредительна, что я целый месяц ничего не знал и не помнил, - только она!
Вы знаете, какая она бывает, когда захочет отравить? А потом вдруг стала запаздывать: сначала ненадолго, а потом на час, на два. Я сидел и ждал ее в этом вороньем гнезде, а
когда сказал ей, что это мне надоело, она только рассмеялась мне в лицо. "А я зашла
только на минутку - предупредить, что не могу быть сегодня".
– "Отчего?" - "А ее
величество сегодня делает новую прическу, и я должна присутствовать". Вы понимаете, она и не скрывала, что лжет. Тогда я взял ее за руки. "Слушайте, - сказал я, - не забывайте, Мэри,
знаете эту ее проклятую улыбочку, когда только чуть-чуть, при сомкнутых губах, в уголках
губ показываются острые зубки... "А что вы сделаете, если я вас обманываю? А вот я
люблю не вас, а того клоуна. Убьете меня?" Я рассмеялся ей в лицо и сказал: "На кой
дьявол мне это нужно? Я выгоню вас отсюда метлой, как шлюху, вот и все". Она мне
ответила: "А вы не посмеете".
– "Ох, это я-то не посмею? А хотел бы я знать, почему?" А
она спокойно: "Мой слуга вас проколет шпагой, и вы вытечете, как помойная бочка". Вы
знаете, Виллиам, в такие минуты мне трудно отвечать за себя. И вот я размахнулся...
– Он
мучился и мотал головой. Его тошнило всей этой мерзостью, которая, как муть,
поднималась из глубины его памяти.
– Понимаете, я нарочно хотел, чтобы это вышло как-
нибудь погрубее, попохабнее, знаете, как там, внизу, когда сцепятся пьяные. Ну да вы ведь
видели сегодня это! Но она стояла и так же прямо смеялась мне в лицо. Вы понимаете, она
смеялась теперь уже полным ртом своих проклятых, мелких зубов.
– Окончательно хмелея
и сходя с ума, он ударил кулаком по столу так, что стол загудел, а бокалы упали.
– Она!
Смеялась! Дьявол! Она! По-прежнему смеялась! Ой, Виллиам, вы думаете, что это легко, если я дошел до того, что побежал подсматривать, кого она притащит в это воронье
гнездо?
– Его опять передернуло от отвращения.
– На эту гнусную кровать с грязным
пологом!
– крикнул он плача.
– Ну и что же?
– спросил Шекспир, помолчав.
– Я теперь уже отошел от нее, - сказал Пембрук, медленно трезвея, - ну а тогда, когда
она сказала мне, что любит только вас, а я ей нужен для того, чтобы... Ну, она мне тут, в
общем, сказала еще кое-что хорошее. И рассорила-то она, по ее словам, меня с вами для
того, чтобы мы не повстречались в постели. А если я не верю ей, сказала она, то могу хотя
бы у вас справиться. Но ведь это неправда?
– Неправда!
– ответил Шекспир.
– Ну конечно, - вздохнул с облегчением Пембрук.
– Я ведь тоже знаю, что неправда. Но
вы представляете, она так тогда мне закружила голову, что я даже в это верил. Шел в этот
трактир и смотрел, нет ли где и вас поблизости. Господи, я верил во все! Как я добрался в
этот день до дому, я и не знаю. Ну а потом мы быстро помирились и все пошло по-
прежнему. Но она уже не скрывала от меня, что у нее есть еще кто-то. Я даже понял, что