Смута в Московском государстве

Коллектив авторов

Некоторые поехали тогда с пастором, перевезли оттуда своих жен и детей и стали жить спокойно в городе Калуге у царя. Те же, которые не вняли добросердечному увещеванию и предостережению словом Божиим, а, помышляя более о корысти, полагали, что в Калуге слишком велики будут расходы на пропитание, тогда как в поместьях оно ничего не стоит, предпочли остаться там, в Козельске, среди богохульников и христопродавцев, вскоре подпали под бич Божий вместе с безбожными варварскими народами.

Из королевского лагеря пришли 4000 «вольных людей», служивших под Смоленском королю польскому с намерением порыскать по местности и пограбить. В первый день сентября они быстро и внезапно, совершенно неожиданно появились под Козельском, в котором в то время совсем не было войска. Когда они это заметили, они так лихо налетели, что за два часа

захватили и город и крепость, убив при этом 7000 человек и старых, и молодых и обратив в пепел город и кремль. Князья и бояре вместе с воеводою и немцами (теми, которые пренебрегли достойным доверия искренним предостережением своего пастыря и остались там, в Козельске) были уведены в плен вместе с женами и детьми, многие из них были очень тяжело ранены, и им пришлось бросить все свое добро на произвол судьбы.

Что случилось с женщинами и девушками, когда они попали в панибратовы руки, увы, легко себе представить. Всего этого с ними не произошло бы, если бы они последовали совету своего пастора и перешли жить вместе с ним и другими немцами в Калугу. Таким образом, по удивительному предначертанию Божию, преследователи и враги немцев столь быстро погибли, и те, которые перед тем намеревались лишить жизни невиновных, сами погибли и вместе с близкими были посрамлены и уничтожены, за что да будет вечная хвала всеблагому Господу Богу.

ГЛАВА XIX О свержении Шуйского с престола и о гибели Димитрия II, а также об избрании господина Владислава, сына Сигизмунда, короля польского и пр.

Так как Жолкевскому, о чем сообщалось выше, посчастливилось одержать победу под Клушином, прогнать московитов с поля битвы, одолеть всех немцев Понтуса, которые не были освобождены от осады, переманить под Царевом-Займищем и Валуева к королю и осадить город Москву со стороны Можайска и так как в Москву, кроме того, пришла весть, что Димитрий второй со своими полками, выступив от Угры, снова двинулся в поход, захватил силой Пафнутиевский монастырь, убил всех монахов, попов, князей, бояр и 500 стрельцов (посланных туда из Москвы), а монастырь разграбил и сжег и т. п., то московиты были в большом страхе, что их снова будут осаждать, да еще два врага сразу, а они ведь только-только освободились от прошлой длительной осады.

Поэтому три знатных боярина, которые уже давно были заодно с Жолкевским и совсем ополячились, а именно — Захарий Ляпунов, Михаил Молчанов и Иван Ржевский, решили поднять бунт против Шуйского. Они взошли 14 июля на Лобное место (на котором обычно обсуждаются все важные дела) и, созвав весь народ, стали с сокрушением говорить о бедственном и тяжком положении Московской земли, о том, что ее опустошают (как волки овчарню) и бедных христиан столь ужасающе уничтожают, и никого нет, кто бы мог или хотел защитить землю. Все, мол, знают, что Шуйскому вот уже третий год нет ни счастья, ни удачи в правлении за то, что он такими ухищрениями добился престола. Сколько, мол, сотен тысяч людей из-за него погибло, и этому кровопролитию не будет конца, пока он сидит на царском престоле, а кроме того, как только он или его братья встречаются с врагом, чтобы вступить с ним в бой, они всегда терпят поражение, покидают поле сражения и устремляются в Москву, отчего страна разоряется и приходит в упадок, люди гибнут, а конца войне не видно. Если их слова могут иметь хоть какой-либо вес, то они советуют православным свергнуть Шуйского и с единодушного одобрения всех сословий избрать другого царя, который был бы предназначен для этого и дан Богом.

Простонародью это очень понравилось, они сказали: «Совет хорош, и нужно привести его в исполнение». Затем эти три боярина, услышав, что чернь склонна к этому, велели всем жителям идти в Кремль, потребовать к народу главных бояр Шуйского и открыть им свое намерение, что тотчас же и произошло, но многим важным персонам и купцам не слишком понравилось. «Господин наш» побежал с тремя вышеназванными боярами к царю Шуйскому в палаты; у него взяли царскую корону и скипетр, отложили их в сторону, а его самого увели из государевых палат и совсем из Кремля на его прежний двор, выстригли ему гуменце, надели на него клобук и скуфью и сделали его против его воли и желания монахом.

На следующий день они все собрались в открытом поле за городом на той стороне, где не было осады, чтобы всеми сословиями держать совет, кого из знатных вельмож избрать

новым царем. Пока один подавал голос за одного, другой — за другого и так далее, из толпы вышли несколько человек и сказали: в самом высоком сословии князей (откуда по справедливости должен быть избран царь) нет никого, кто мог бы похвалиться и сказать, что он выше и знатнее, чем кто-либо другой. Если мы сейчас выберем одного из них царем земли нашей, другие тотчас же начнут его ненавидеть и тайно преследовать, ибо никому неохота кланяться и подчиняться себе равному, в чем мы сами наглядно убедились на примере Бориса Федоровича Годунова. Если бы его не считали недостойным такой чести и оставили его при короне и скипетре без преследования, то нынешние несчастья и бедствия не постигли бы нашу землю.

Поэтому мы полагаем, что разумнее будет избрать совсем чужого вельможу, который был бы прирожденным государем по отцу и по матери и не имел бы себе равного в нашей земле. Ему должны будут по справедливости покоряться и повиноваться как вельможи нашей земли, так и мы, остальные. Что касается теперешнего Димитрия,то всякому хорошо известно, что он вор, обманщик и прельститель, что он был в Белоруссии школьным учителем и слугой у попа и что ему больше приличествуют вместо короны и скипетра виселица и колесо. Если теперь все вельможи в христианском собрании намерены согласиться на это, тогда нам нужно будет подумать об условиях, при которых мы проведем эти выборы, и на что обратить особое внимание, для того чтобы мы остались при своих правах, обычаях и нравах, при своем богослужении и т. д. и нам не навязали бы никаких новшеств, а также — на что еще нужно и желательно обратить внимание для блага нашей земли и всех нас. Пусть вельможи незамедлительно объявят нам, что они, по их лучшему разумению, думают об этом.

Тогда все сословия закричали, что такое мнение и решение хороши и разумно будет последовать им, после чего все вернулись в согласии и радости в город, заключили перемирие с Жолкевским, полководцем короля, известили его о своем намерении и отправили своих послов под Смоленск к королю сообщить его величеству, что они решили избрать своим царем его сына Владислава и усерднейше просят его величество, чтобы он милостивейше дал свое согласие и одобрение и помог бы им способствовать и содействовать всему, что необходимо для полного завершения и благополучного окончания всего этого дела, дабы они как можно скорее опять получили постоянного государя и тем самым от междоусобицы, кровавой войны и разорения страны вернулись, наконец, снова к благодетельному миру и спокойному состоянию.

Король дал послам благоприятный ответ, очень благосклонно отнесся к этому делу, послал своего доверенного к полководцу Жолкевскому под Москву и дал последнему все полномочия и права вести переговоры с московитами, как он найдет это лучшим и как будет удобнее и приличнее всего. Его величество присовокупил к этому обязательство одобрить и безоговорочно выполнить все то, о чем Жолкевский условится с московитами и в чем он им поклянется. Только два пункта должны быть оговорены и соблюдены, а именно — что сына его величества ни в коем случае не перекрестят, не обратят в московитскую веру, что при его дворе будут и поляки, ибо одним русским его королевское величество не может доверить своего сына. В свою очередь, русским оставят и сохранят в неприкосновенности их религию, нравы, обычаи, законы и суд, и при сыне его величества они будут преуспевать и благоденствовать, а не слабеть и хиреть.

Этими условиями московиты были очень довольны и удовлетворены, затем обе стороны поклялись: московиты — в том, что они примут и признают господина Владислава своим государем и будут почитать его и соблюдать ему верность, если он будет соблюдать условия договора, а Жолкевский поклялся за королевского сына, господина Владислава, что упомянутые статьи тоже будут нерушимо соблюдаться, а Владислав прибудет скоро сам, примет царство и станет управлять.

После того как это было завершено, Жолкевского с его слугами и военными чинами отвели в царский дворец в Москве, отменно угостили и почтили богатыми дарами, а после этого его и прислугу поместили в особые палаты, чтобы он в Кремле представлял царя, остальные же вернулись снова в лагерь к своим. Затем наступил добрый мир между поляками и московитами, последние ходили в лагерь к полякам, а поляки в город, они вели друг с другом всякие дела, и было между ними большое согласие и единение.