Смута
Шрифт:
Самое же весёлое было не во внешности этого немца и даже не акцент, впрочем, не очень заметный, а его высказывания о русских монархов. Он их всех ругал. При этом себя жителем и гражданином Фатерланда не считал. Российским подданным был и по паспорту, и по мыслям.
— Годунов балбэс был. Петер наш первый балбэс был, как и Павэл. Все нэ понимали, чем заниматься надо. Вот мэня бы в цари русские хоть на полгода, я бы страну в нужную сторону-то повэрнул. Я бы её ох как повэрнул, — это его обычное брюзжание на дружеских посиделках после урока эсперанто всех забавляло. НО… Но вот один раз дело
— Годунова? Извольте! Ещё при Федоре Иоанновиче сам же Борис Годунов и основал на Волге город Самару. Так вот, господа… — Шнелль поправил торчащие на затылке волосы, приосанился и переходя зачем-то на протоиерейский бас возвестил, — Повэлеваю отправить в крепость Самару рудознатцев под охраной казаков и стрельцов, и разыскать в окрестностях сэй крепости выходы серы. А по обнаружению повэлеваю организовать там добычу сэго минерала и отправку в Москву по рекам для производства на Москве пороховых мануфактур.
— А там есть сера? — спросил кто-то из молодых офицеров.
— И премного, уже при Петре добывать начали, правда, тоже что-то не задалось. А сейчас много добывают. И понимаете, господа, что было бы со страной нашей, если бы нэ покупали мы порох у всэх, развивая их промышленность, а продавали, и деньги вкладывали в строительство других фабрик. Тех же суконных. Ведь до сих пор английское сукно лучше нашего, а порох и посейчас покупаем у англичашек.
Запомнился мне этот разговор. И вот сейчас всплыл в памяти. Вот он Борис Фёдорович — жив и правит Россией или Московией. И Самара уже есть. Так почему не отправить туда рудознатцев и построить пороховых заводов. Нужно будет папа рассказать про залежи серы под Самарой. Пусть он переговорит с Годуновым и организует совместную геологическую экспедицию. Наши рудознатцы, его флот и стрельцы.
Перешли на борт брига.
«В рынду бей!!!», — звучит команда за тонкой стенкой каюты на квартердеке «Кошки», в которой я сижу.
Улыбка трогает уголки моих губ. Пётр наш Первый опять постарался. То ответ офицеру «Ес сэр» переиначит в «Есть», то вот как в этом случае английское «ring the bell» превратит в эту рынду. Для русских неграмотных матросов английская команда «позвони в колокол» звучала как «рынду бей». «Бей» — понятно это bell — колокол, а ring the стало «рындой». Сказуемое с подлежащим местами поменяли.
Судовые колокола для всё увеличивающегося gute Flotte (Доброфлота) Меховой компании покупали в Англии. Оно понятно. Колокола лили из бронзы. А бронза это, как многие по ошибке думают, сплав меди с оловом. На самом деле, может быть и сурьма вместо олова, и мышьяк, и алюминий, и даже совсем уж редкий элемент берилл. Но остальные всё же бронзы не часты, а в основном, действительно, в медь добавляют различное количество олова.
И вот тут становится понятно, почему Англия. Да, потому, что почти ничего не известно в этом времени о залежах олова в других странах. А вот Англия — это да, там в графстве Корнуолл есть огромные залежи олова, из-за которых ещё римляне называли эти острова «Оловянными». Они эти древние римляне называли его касситеридес и добывали из месторождения
Всем остальным в мире приходится либо готовый сплав покупать, либо отдельно олово и уже самим сплавлять его с медью. Например, нам медь из Мансфельда через Росток возили.
— Бронза сплав хрупкий, если из него делать пушки, то её может разорвать при первом выстреле, если бронза некачественная либо пороха много положили. Но обязательно разорвёт рано или поздно, металл устаёт. — Передо мной сидит тот самый потомственный литейщик Ян Ванден Гейн, который по приглашению Меховой компании из Мехелена (Испанские Нидерланды) приехал три дня назад.
Дядьке лет пятьдесят. И сразу видно, что это литеец. Лицо красное, и на нём полно оспин, и это не оспины от болезни, это медь с бронзой плюется в тех, кто её дразнит.
— Дразнят? — услышал я непонятный термин.
— В бронзу нужно сунуть берёзовую палку, когда уже шлак с неё сняли. И она начинает бурлить сильно и плеваться, при этом искры и капельки расплавленного металла попадают на лицо. Глаза защищают очки, а на лоб и щёки попадают эти капельки, — так объясняет эти оспины литеец.
— И что же ты предлагаешь господин Гейн? — я не металлург и пока не понял, замысел этого голландца.
— Я предлагаю лить пушки и те же колокола из латуни. Это сплав меди не с оловом, а с другим металлом. Этот сплав был известен римлянам, но потом секрет его изготовления был утрачен. Я сумел, проводя сотни опытов воссоздать секрет римлян. Горную породу, из которой делают латунь я привёз с собой. Если вы предоставите мне печь, в котором готовите бронзу, то я могу хоть завтра показать вам процесс изготовления латуни. Этот металл не хрупкий и пушки из него выйдут лучше и будут весить меньше.
Место действия: город Виндава Рига.
Время действия: апрель 1597 года.
Мать попаданца, Доротея Ульрих.
Я вышла замуж. Мой муж Иоахим Ульрих — сын бургомистра Риги. Он хорошо ко мне относится, впрочем как и его родители. А вот другие новоявленные родственники смотрят на меня, как на выскочку. Как на Золушку из моей книжки, которую напечатали недавно в типографии брата в Виндаве. А ещё родня недовольна тем, что я оставила свою долю в меховой компании сыну Виктору и его дядьке-управляющему — Ивану Заруцкому.
В пайщики Меховой компании за год вошли десятки самых богатых семей Курляндии и Риги. Правление разрослось и стало напоминать Рыцарский комитет ландтага. Та же дюжина членов в Правлении. Если раньше, на семейном совете, почти все инициативы исходили из уст моего гениального сына, то теперь Компания в основном рассматривает проекты своих новых членов. В их планах увеличение пахотных земель и помещичьих стад. А участие в создании литейных мануфактур на севере Швеции на Правлении едва не зарубили. И дорого, и страна чужая. Потерять деньги очень легко. Но, там была такая норма прибыли, что пошумев, проект всё же приняли.