Смута
Шрифт:
Дядьку Ивана назначили ответственным за российскую торговлю и проекты в России. Так же он стал начальником военного отряда, что содержится на деньги моего сына. Пока что там всего десять человек, но планируют сделать сотню.
Почему? Ну почему мужчинам нужна война? Вместо того, чтобы делать лопаты, серпы и косы на мануфактурах — льют пушки и делают мушкеты. Неужели люди не могут жить не убивая других?
Место действия: Стокгольм (Шведское королевство).
Время действия: апрель 1597 года.
Карл,
Этот болван Сигизмунд совсем ополоумел. Мало ему Речи Посполитой! Так он ещё и Швецию решил вернуть в лоно католической церкви. Я, как защитник лютеранской веры, принял два года назад от риксрода (государственного совета) титул «первейшего лица Совета и регента Швеции», пока молодой Сигигизмунд в Варшаве развлекался.
Доразвлекался! На недавнем риксдаге (парламенте) мне были предоставлены неограниченные полномочия. Королевские. Это означает полный разрыв с Сигизмундом и провозглашение в Швеции новой власти. Моей власти.
Нужно готовится к войне. Очень удачно подоспело предложение из Курляндии и Голландии. Меховая компания и группа голландских купцов хотят построить медную и железоделательную мануфактуры вблизи рудников. Чтобы не руду закупать, а чистый металл. И денег дали немало. Как раз на вооружение нового полка мушкетёров. Посмотрим, что в бою лучше, польская сабля или шведский мушкет.
Мой родной брат Юхан правил Швецией и я буду! Приезжай Сигизмунд, мы тебя встретим!
Место действия: Эстляндия.
Время действия: сентябрь 1597 года.
Виктор Вайс, попаданец.
Загрузились в Ревеле русским мехом и отчалили. Вечером встали на ночную стоянку у озера Вяйке Вийк.
Где-то у горизонта прошли и скрылись за песчаной косой два ганзейских когга.
Что они тут забыли? Ищут кого то?
Рядом с нашей стоянкой на холме у берега был полуразрушенный в ливонскую войну замок Гапсаль. Интересно бы его осмотреть. Но уже поздно, а завтра мы уходим отсюда, когда команда передохнёт. Пойдём от Хаапсалу в Аренсбург и, если погода позволит, то будем на острове Эзель(Сааремаа) ещё до вечера. А там и до Виндавы — рукой подать.
Чтобы нормально выспаться, дядька Иван предложил нам спать на берегу. Если честно, то он это сделал из-за Киры. На земле она хоть и неплохо держалась в седле, но, всё равно, в море плохо переносила качку.
Дядька, следопыт Краб и я, все мы не страдали от морской болезни. Короче, это из-за Кильки мы оказались на ночном берегу у озера. Развели костёр и закутались в одеяла. Тут из-за дюны показались двое. Это были местные. Они принесли нам на продажу каравай, кувшин молока и кусок сыра. Мы всё это быстро съели. Довольные полученным деньгам, крестьяне рассказали нам историю про Белую Даму.
В давние времена один из монахов замка переодел свою любимую девушку в монашескую одежду и состриг ей волосы под мальчика. Но обман обнаружили и наказали влюблённых. Парня бросили в яму с голодными волками, а девушку замуровали в келье стены башни. Она несколько дней кричала, пока не умерла.
Кира, смахнув слезу, покачала головой и сказала:
— Не. Я так умереть не хочу. Лучше уж как Орлеанская дева сгореть на костре с крестом в руках!
Местные ушли, а мы установили дежурство по поддержанию огня. Когда вертишься
— Куда это они собираются? — зевая, протянула Кира, — Ведь ещё целый час до рассвета. Они как раз до нашего корабля дойдут.
Сказала и задохнулась от пришедшей в голову мысли. Все всё поняли. Мы рванули по дюнам назад, пытаясь быстрее добраться до лодки на берегу. Столкнули вводу и вперёд! Дядка Иван и почти уже взрослый Краб, надувая мышцы на руках изо всех сил гребли к борту нашего флейта. На корабле тишина, хотя когги уже вынырнули из темноты на расстоянии трёх кабельтовых (Прим. авт. 658 метров). Дядька Иван попытался крикнуть, но у него сбилось дыхание. Тогда Кира начала орать на вахтовых страшные морские ругательства, что она слышала от боцмана. На нашем флейте заметались огни. Вахтенные проспали приближение врага, но по большому счёту это вряд ли что-либо изменило.
Когда мы поднялись на борт, команда заряжала пушки и разбирала оружие из хранилища. Вот ближайший когг попытался зацепится, но наш бортовой залп разнёс его фальшборт основательно проредив абордажную команду. По перекинутым мостикам вскоре на нашу палубу посыпались непрошенные гости. Наши встретили их свинцом, а дядька Иван метким выстрелом поразил их командира. Неприятель попятился, но в это время к другому «незаряженному» борту подошёл второй когг. На наш корабль полетели крючья-кошки. Дядька Иван крикнул нам приказ «прыгать с кормы и плыть к берегу». После прыжка я с трудом выплыл. Нахлебался солёной водички. Киру, держащуюся за кусок бревна, тащил к берегу Краб, а меня «транспортировал» дядька Иван. Погони не было. Очевидно, задачей нападавших было содержимое трюма флейта.
Мы выбрались на берег и некоторое время лежали под утренними лучами солнца. Вдруг Краб треснул себя по голове и зашипел.
Чокнулся, что ли?
Сын рыбака виновато посмотрел на меня, потом на дядьку Ивана и сказал:
— Перед нашим отплытием на борт флейта поднимался герцог Фридрих с госпожой Хеленой. Она всё его расспрашивала куда мы поплывём, что мы повезём. Я стоял рядом и всё слышал. Тот отвечал ей, что в Ревеле московские купцы приготовили Компании дорогой груз — лучший мех на продажу в Лондоне и Амстердаме. И про нашу стоянку у замка сказал и что потом на острове Сааремаа наш флейт под будет под прикрытием военного брига.
Краб вздохнул:
— Такая красивая. Я и подумать не мог, что она нас продаст. Всегда улыбалась, ручкой махала.(посмотрел на Киру) Какие же вы женщины продажные!
— Ты ври, да не завирайся! — с металлом в голосе ответила Рыжая, — Я эту заразу из под земли найду.
— Деточка, — холодно заметил дядька Иван, — Оставь мужскую работу мне…
Корабли поставили паруса и ушли из залива. Делать нечего, мы побрели к замку Гапсаль. Жена шведского генерала Горна была там за главную. Распорядилась нас накормить и высушить одежду. Во время еды к нам подсел сын хозяйки Эверт Горн. По возрасту он был чуть моложе Краба. Лет двенадцать, как и Кире. Сына хозяйки интересовали подробности ночного боя. Только дядька Иван собирался открыть рот, как Рыжая Бестия начала свой рассказ: