Снег на Рейне
Шрифт:
«Теперь понятно, почему у немцев почти не было движения Сопротивления. Они все были за. Чем отличается „расовая теория“ [17] от сайентологии? Те же сказки об исключительности, беспрекословное подчинение, строгая иерархия, несогласные уничтожаются». Лилька вспомнила рассказ шахматиста, когда прочитала, что Хаббард на своём корабле заставил – в качестве особого вида одитинга, так называемого ритуального убийства, особо эффективного метода экстериоризации, – одного члена секты застрелить другого. Как-то это дело замяли.
17
Расовая теория – псевдонаучная
«Сьюзен Майстер погибла на борту сайентологического корабля „Аполло“ от пулевого ранения в голову – по словам сайентологов, она застрелилась, однако дальнейшее полицейское расследование установило, что она была убита. Критики связывают её смерть с сайентологическим ритуалом R2-45. Незадолго до смерти Сьюзен писала домой письма, полные энтузиазма».
Дочитав до этого места, Лилька почувствовала, как в этот тёплый солнечный день её начал пробирать озноб, даже внутри защипало, будто она проглотила глыбу льда, и вся покрылось гусиной кожей от страха. Что за ритуал?
«Может, меня тоже готовят как ритуальную жертву?..»
Несколько дней назад она подслушала разговор Мартины с мужем.
– Не забивай себе голову, дорогая! – услышала она голос Свена из-за неплотно закрытой двери спальни. – Там у них такая неразбериха. Её никто и искать не станет!
– Ну не знаю, не знаю… – задумчиво потянула Мартина. – Выйдут-то прямо на нас.
Лилька с ужасом поняла, что речь идёт о ней, и почти перестала дышать.
– Скажем, что какой-то парень увёз её, – продолжал Свен. – Что якобы она решила вернуться домой! Влюбилась. Учиться расхотела. Больше мы ничего не знаем!
– Её трудно обработать.
– Надо поторапливаться, а то она и правда поступит в свой университет! – не унимался Свен.
– Мы рассчитываем, что через полгода можно её будет переправить, – втолковывал голос Мартины. – Положись на меня. Я её добью. Послушай, просто-напросто на неё нужно будет немножко больше времени, и всё!
– Я бы на твоём месте не был таким спокойным, – сомневался Свен. – Ты знаешь, что профессор не терпит промедлений. Последуют санкции. Нас разжалуют! Ты будешь виновата, если что-то сорвётся!
– Дорогой, будь на своём месте! Ты мне на нём очень нравишься!
Последовала какая-то возня. Воркуют, голубки.
– Подожди, дорогая! Я сейчас!
Лилька удивилась: «А куда я должна поступить?» «Эстонская тугодумность» мешала, но она постепенно начала понимать, что опасность нависла над ней как дамоклов меч!
«Так, по-моему, говорится в таких случаях, – она вспомнила это мамино выражение. – А кто этот Дамокл и почему меч висит?»
В такие минуты всякая чепуха лезет в голову. Лилька опомнилась: «Что за ерунда!»
Скрипнула дверь спальни. Лилька отшатнулась за угол и, зажмурившись, вжалась в стену. Шаги заскрипели в противоположную сторону, вниз по лестнице. Для чего её готовят? Про что они говорят и почему они говорят о ней как бы в прошедшем времени? Куда они её собираются переправить?
Надо было думать, как уносить ноги! Хотя… Мартина так описывала ей прелести одитинга, благотворного влияния электропсихометра: освобождение от мыслей и переживаний прошлого, очищение, облегчение после него. Да и ей было некуда деваться, она согласилась, был уже назначен день. От природы будучи любопытной, Лилька решила всё-таки под занавес сходить «очиститься».
«Ну не убьют же они меня до одитинга? – резонно думала Лилька. – Поджарят, как каннибалы, и съедят?»
Лилька бодрилась как могла. Хотя… Что им помешает? Она нянька-иностранка в чужой стране. Спросят – где? Скажут, что уехала на машине. Дальше всё по сценарию, который она слышала тогда, ночью, из дверей спальни хозяев. Полиция и разбираться не будет. «Господа! Господа, вы звери!» – вспомнилась Лильке фраза из старого советского фильма.
Мартина
18
Joggen (нем.) – бегать трусцой.
Глава V. Vox humana [19]
Незадолго до своего побега от четы Нойманнов она всё-таки познала все «прелести» одитинга. Одитор, лысоватый немец, похожий на крысу, бесцветный, как альбинос, посадил её напротив себя и впился в неё своими глазками-бусинками. Она увидела аппарат со шкалой и стрелкой: «Вот этот пресловутый Е-метр!» В ней происходило в этот момент самое настоящее раздвоение личности. Несмотря на её скепсис, одна её часть – наверное, та самая, «реактивная», – ждала от чуднoго приспособления чуда! Она с большой надеждой смотрела на странный прибор, но в ней ничего не происходило. Да ещё лезли в голову какие-то посторонние мысли – неуместные, приземлённые…
19
Vox humana (лат.) – человеческий голос.
Ей что-то дали в руки.
«Похоже на банки от консервированной фасоли», – подумала она и вспомнила, как уплетали близнецы за обе щёки чили кон карне [20] с красной фасолью из этих банок.
От несуразности мыслей никак не удавалось сосредоточиться и настроиться на серьёзный лад. Первый раз всё-таки… А вдруг и вправду случится чудо и она выйдет отсюда другим человеком: просветлённым, понимающим о себе и о мире нечто большее, чем все окружающие люди? Превратится в божественную сущность?! Откроются двери, оттуда хлынет неземной свет, и – она уйдёт в него, как Христос, оглянувшись и улыбнувшись на прощание миру!
20
Чили кон карне – блюдо мексиканско-техасской кухни с красной фасолью. Название взято из испанского языка и означает буквально «жгучий перец с мясом».
От аппарата тянулись кабели, они соединяли банки с самим аппаратом. Одитор стал спрашивать о событиях из её жизни. Вопросы были нацеленные, как будто о ней уже что-то знали заранее.
«Мартина?» – догадалась Лилька.
Она кое в чём открылась Мартине вначале. Лильке совсем не хотелось отвечать, и она пыталась отделаться общими фразами, но Мартина снова и снова повторяла как бы невзначай те же вопросы, сворачивала в разговоре на то, что Лильке было больно вспоминать, – и поэтому эти настойчивые, прессующие попытки Мартины были неприятны Лильке, но врать она не умела. Приходилось отвечать честно…