Снег в Техасе
Шрифт:
– Понравилось?
Водитель решительно покачал головой:
– Нет! Это не мое.
Марк повнимательнее взглянул на лицо водителя, отражавшееся в зеркале заднего вида. На вид ему было лет пятьдесят. Прямые, зачесанные назад волосы, чуть тронутые сединой. Водитель показал рукой в сторону:
– Вот моя родина – Исси-ле-Мулино…
Марк оживился.
– Тогда вы должны знать Ванв. Это совсем близко.
– Какая улица?
– Жан-Батиста Потэна.
– Номер дома?
– Шестьдесят пять.
– Я знаю этот дом. Угловой. Там до войны жили русские. Дома там были дешевле,
Они въехали в Ванв. Вдоль улиц виднелись стандартной постройки серые двух- и трехэтажные дома с окнами, наглухо закрытыми ставнями. А вот и авеню Генерала де Голля. Чуть просторнее, чем остальные.
Водитель остановил машину.
– Приехали. Ваш дом.
Марк вышел из машины. Перед ним стоял дом серого камня, кажется, самый старый в округе. Дом был двухэтажный, с мансардой и покатой крышей. Одна из стен была увита плющом.
– Вы надолго? – спросил шофер.
Марк покачал головой:
– Думаю, что нет.
– Я вас подожду…
Марк подошел к дубовой двери и нажал на кнопку звонка.
Через минуту дверь открылась. В проеме стояла женщина лет тридцати.
– Месье?
Марк с трудом подбирал слова…
– Извините, мадам… Я из Америки…
Женщина приветливо улыбнулась.
– Месье по поводу покупки дома?
Марк испуганно затряс головой.
– Нет, мадам, нет. Я историк. Я собираю сведения о тех, кто жил в этом доме. До войны…
Улыбка быстро сошла с лица женщины.
– Извините, месье. Ничем не могу помочь. Я сама здесь недавно. Извините, месье, у меня дела.
Марк почувствовал, что кто-то взял его за плечо. Это был шофер.
– Вы позволите?
Шофер быстро заговорил с женщиной на том французском языке, который Марк почти не понимал. До него долетали лишь отдельные слова. Женщина оживилась и отвечала водителю на том же диалекте. Марку показалось, что он несколько раз услышал слова «тант [2] Жюли». Шофер повернулся к Марку, толкнул дубовую дверь и решительно сказал ему:
2
Тант (фр. Tante) – тетя.
– Пошли!
Они поднимались по скрипучей деревянной лестнице. Где-то здесь была квартирка Ольги. Как она радовалась, когда они приехали сюда из Медона! «Представляете, у меня две комнаты и два окна с чудесным видом на старинный парк! Не надо больше писать на кухонном столе!..»
Но они прошли мимо квартирки и поднялись на самый верх, в мансарду. Шофер толкнул дверь. В комнате было темно. Когда глаза Марка привыкли к темноте, он увидел, что в кресле у самого окна сидит очень старая женщина. Шофер подошел к ней вплотную и сказал ей в самое ухо:
– Тетя Жюли, ты меня узнаешь?
Марку показалась, что по лицу женщины прошла легкая улыбка. Она ощупала сморщенной рукой лицо шофера.
– Это ты, Серж? Я знала, что ты придешь. Я ждала тебя.
Потом они сидели за столом темного дерева, пили ароматный чай из больших кружек, и шофер с женщиной о чем-то болтали на своем птичьем языке. Марку показалось, что
– Как звали тех людей, которых вы ищете?
Марк быстро ответил:
– Грегуар и Ольга Леви.
Рука старухи как-то странно дернулась. Она заговорила очень быстро и взволнованно. Марк не понял ни слова.
Шофер тоже посерьезнел.
– У вас есть какие-нибудь документы? Покажите их мне. Тетя Жюли опасается, что вы из полиции.
Марк протянул шоферу кучу бумаг:
– Вот, посмотрите. Я историк из Америки. С полицией никак не связан.
Шофер вернул документы Марку.
– Допустим, что вы не врете…
Тетя Жюли что-то тихо сказала шоферу.
– Она хочет взять вас за руку.
Марк наклонился к креслу. Сморщенная рука старухи была на удивление теплой. Она сжала руку Марка.
– Она говорит, что она вам верит.
Дальше произошло удивительное. По указанию старухи шофер оттащил ее кресло в угол комнаты и протянул ей суковатую палку. Старуха что-то прошептала и ударила палкой по планке паркета. Планка бесшумно отъехала в сторону, и в полу образовалась четырехугольная дыра. Старуха что-то сказала шоферу и указала пальцем в сторону дыры. Шофер наклонился и по локоть опустил в дыру руку. Через минуту он вытащил на поверхность какой-то предмет, который оказался пыльным кожаным портфелем с латунными замками. Старуха знаком показала, чтобы шофер передал портфель Марку. Тот положил портфель на стол и попытался открыть замки. Они поддались без труда.
На стол вывалился толстый фолиант и несколько конвертов. Марк вопросительно посмотрел на старуху.
– Что это такое?
Старуха помолчала, видимо, собираясь с мыслями. Потом стала говорить. Говорить ей было все труднее. Несколько раз она у нее начинались приступы кашля, и тогда шофер протягивал ей чашку с темноватого цвета жидкостью. Отдышавшись, она продолжала говорить, правда, все тише.
В изложении шофера ее рассказ звучал так.
– Это было давно, до войны… Когда у нас в доме поселились русские, мне было двенадцать лет. Им сдали комнаты на нижних этажах, а мы сами перебрались в мансарду. Русских было трое: месье Грегуар, мадам Ольга и их сын, мальчик (его имени старуха не помнила). Они были добрые, но очень бедные люди. Несколько раз они задерживали месячную плату и очень извинялись, но каждый раз отдавали все, до последнего су. Месье Грегуар часто уезжал, и мадам оставалась одна с сыном. У нее были очень грустные глаза.
А потом у них произошли какие-то неприятности. Месье Грегуар появился как-то рано утром, очень взволнованный. Я была одна в мансарде, родители уже ушли на работу. Через закрытую дверь я слышала, что месье о чем-то долго говорил. Мадам его не перебивала, потом она заплакала, а месье даже не попытался ее утешить. Дверь открылась, месье вышел на лестницу и увидел меня. Он пригласил меня к себе в комнату и стал говорить со мной, медленно произнося слова, как говорят с совсем маленькими:
– Слушай, Жюли, я должен тебе сказать что-то очень важное. Ты знаешь в доме такое место, где ты могла бы спрятать одну важную вещь, да так, чтобы кроме тебя никто не смог бы ее отыскать?