Снега
Шрифт:
А н д р е й. Да-да. Сторож трофейный порох пробовал. По моему разрешению.
И в а н о в н а. Назар Фомич? Чего это он? Всю войну не стрелял, а тут — гляди…
А н д р е й. Маруся просила, чтобы я ее в цех направил работать. Я вот тут написал Никите Леонидовичу, передайте ей, пожалуйста. (Отдает конверт.)
Слышен хруст сухого валежника, Ивановна напряженно всматривается в темноту.
Кто там?
И в а н о в н а (вздрогнула). Господь с тобой. В лесу живем. Зверь
А н д р е й. Вы ждете кого-нибудь?
И в а н о в н а (хитрит). Маньку. (Ухватилась за эту мысль.) Маньку жду. Который день с петухами приходит. Да в былые времена мать за такое…
А н д р е й. И в былые времена, Анна Ивановна, было то же самое. С вами, со мной…
И в а н о в н а. Было… Так уж это я, с расстройства. (Ивановна всматривается в темноту, прислушивается к каждому шороху.)
Из леса выходит К о л е с н и к о в, направляется к дому.
А н д р е й (с грустью). Вот вы кого ждали… (Уходит в дом.)
И в а н о в н а. Господи, всех вас жалко. (Спускается навстречу Колесникову.) Здесь я, Алеша, здесь. Елены нет, в интернате дежурит, а Людочка на террасе спит, как ты просил.
Колесников поднимается на террасу, скрывается за выступом дома. Ивановна — следом за ним. Со стороны леса появляются В л а д и с л а в и М а р и я.
В л а д и с л а в. …Кончится война, возьму месячный отпуск и поеду по городам Советского Союза искать себе невесту. Сначала в Москву, потом в Ленинград, в Киев, обязательно в Сибирь, оттуда по Волге спущусь до самой Астрахани и… найду такую, которая бы все мои дорожные расходы оправдала.
М а р и я. Что ж, остается пожелать вам доброго пути.
В л а д и с л а в (остановился у калитки, шутливо). Не заминировано?
М а р и я. Нет, нет, входите.
В л а д и с л а в (входит). Двери, ворота, калитки для нас, саперов, самые коварные вещи.
Входят, садятся на скамейку.
М а р и я. Алеша рассказывал, что вы двести сорок шесть немецких мин обезвредили. Правда?
Владислав вместо ответа достает из нагрудного кармана гимнастерки бумажку, протягивает.
Что это?
В л а д и с л а в. Отрывок из газеты.
М а р и я (ласково). Ничего же не видно. Я верю вам. (Пауза.) Двести сорок шесть раз смотреть смерти в лицо! Страшно было, да? А если бы вы…
В л а д и с л а в. Сапер ошибается один раз в жизни. (Посмотрел на Марию в упор — и первый смутился.) Мины — это что! А вот однажды в Мелитополе фашисты перед своим отступлением
М а р и я (смеется, потом вдруг становится серьезной). Не верю. Вы что-то скрываете. Или считаете меня глупой девчонкой, которая ничего не понимает в жизни. Зачем вы обманываете меня? На войне так много ужасного, а вы… все о смешном, все о смешном…
В л а д и с л а в. А потому, что и на фронте так: смерть, слезы и смех в обнимку ходят. (Пауза.) В сорок втором, помню, двадцать третьего августа… Вечер… Всё горит… Подбегаем к Волге — не видно Волги. Дым, огонь, переправы горят. Речной вокзал как факел пылает. А в нем — полторы тысячи наших тяжелораненых. И — не видно… Ничего не видно… Только слышен рёв. Понимаете, человеческий рев, от которого…
М а р и я. Не надо!!.. (Закрыла лицо руками.)
Большая пауза. Далеко закуковала кукушка.
В л а д и с л а в (желая отвлечь Марию от страшной картины войны, озорно). Кукушка, кукушка, сколько мне лет жить?
Кукушка прокуковала два раза и замолкла.
Врешь!
М а р и я. Тише! Вы всех разбудите.
В л а д и с л а в. Простите, забыл. (Тихо.) Она врет. (Протянул руку.) Смотрите, какая у меня линия жизни.
М а р и я (взяла его руку). Я ничего не понимаю в этом.
В л а д и с л а в. Я объясню. Вот линия: жизнь!
Их головы соприкоснулись.
Мария!..
М а р и я (смотрит на него в упор). Что?
В л а д и с л а в (еще тише). Мария…
Владислав молча приникает губами к губам Марии. Где-то близко кричит филин, Владислав вскакивает.
М а р и я. Это филин.
В л а д и с л а в. Черт! Я бы ни за что ночью в лесу один не остался. Ох и боюсь!
М а р и я (смеется). А еще фронтовик! (Встает, приветливо улыбаясь, протягивает руку.) До свидания. (Направляется к крыльцу.)
В л а д и с л а в. Подождите!
Мария останавливается.
Теперь ступайте. Нет, еще! Постойте!
М а р и я. Слушаю…