Снеговик
Шрифт:
Кончики пальцев наткнулись на что-то холодное.
Внешняя железная решетка.
Протиснул два пальца между прутьями. Три. Потом вторую руку. И повис, упершись ногами в стену, чтобы не перенапрягать руки. Наконец-то он смог заглянуть в спальню. Мозг отказывался воспринимать увиденное, но Харри знал: перед ним шедевр, эскиз к которому ему уже знаком.
Широко открытые глаза Ракель казались черными провалами. На ней было платье глубокого красного цвета. Цвета кампари… цвета кошенили. Голова Ракель запрокинулась, как будто она старалась заглянуть за высокий забор, но из этого положения она смотрела вниз, на него. Плечи заведены назад, и Харри догадался — должно быть, локти связаны за спиной. Щеки надуты — во рту наверняка кляп.
Ракель не сводила с Харри немигающих глаз. Лицо выражало ярость и безмерный ужас. Петля была слишком тесной, голову из нее вынуть она не могла. Опусти она голову хоть немного ниже, кожи коснется смертоносный раскаленный круг, висевший вокруг шеи почти вертикально.
Она посмотрела на Харри, потом на пол, потом опять на Харри. И он понял: серый ком снега плавал в воде, которая заполнила спальню. Снеговик быстро таял.
Харри ухватился за решетку покрепче и напрягся изо всех сил. Тщетно. Решетка даже не скрипнула. Прутья надежно закрепили изнутри сруба.
Она покачнулась.
— Держись! — крикнул он. — Я сейчас!
Ложь. Гвоздодером или ломом эти прутья не выдернешь. Больше ни на что времени нет. Чтоб он в аду горел, папаша ее со своей решеткой! Руки уже начали затекать. Он услышал сирену полицейского автомобиля, въезжавшего на участок. Обернулся. Прибыла одна из машин группы «Дельта» — огромный бронированный зверюга-внедорожник. С пассажирского сиденья выпрыгнул человек в зеленом камуфляже, открыл багажник и достал рацию. В рации Харри зашуршало.
— Эй! — заорал Харри.
Человек изумленно посмотрел наверх.
— Я тут, шеф!
Гуннар Хаген вышел из машины, а в это время, сияя спецсигналами, подъехал еще патрульный экипаж.
— Ну что? Штурмуем? — крикнул Хаген.
— Нет! — ответил Харри. — Просто ждите! Я должен подумать.
Харри прижался лбом к холодным прутьям. Руки нещадно ломило, и он уперся в стену коленями, чтобы максимально перенести вес тела на ноги. У нагревающейся петли должен быть выключатель. Очевидно, на ручке. Можно выдавить стекло, просунуть в комнату длинную жердь и тогда… если повезет… Но как нажмешь на кнопку, чтобы вся эта хреновина не пошевелилась и… Харри отогнал мысль о тонком слое кожи, прикрывающем сонную артерию. Он чувствовал подступающую панику — вот-вот она возьмет над ним верх.
Войти через дверь? Не открывая? Нужна пила.
— Возьмите пилу у соседей, — прорычал он вниз.
Харри услышал, как кто-то бежит. И еще какой-то звук из спальни. Он посмотрел внутрь и похолодел: вся правая часть снеговика обрушилась вниз. Он таял. Ракель вытянулась в струну, пытаясь удержать равновесие, избежать соприкосновения с раскаленной петлей в форме слезы.
— Хаген! — заорал Харри и услышал в собственном голосе истерические нотки. — В патрульном автомобиле есть трос. Кинь мне и подгони внедорожник!
Харри услышал взволнованные голоса, звук мощного двигателя и открывающегося багажника.
— Лови!
Харри отпустил одну руку и повернулся, один конец троса уже летел к нему, он взмахнул свободной рукой и поймал его в темноте. Другой конец тяжело упал на землю.
— Привязывайте к фаркопу!
С непостижимой быстротой он прикрепил
— Давай! — заорал он.
Ухватившись за край крыши обеими руками, он повис, подтянулся и, уже слыша, как рычит мотор внедорожника, перекатился на крышу. Прижавшись грудью к черепице, прикрыв глаза, он услышал, как клокочет двигатель, как скрипят прутья решетки. Все сильнее и сильнее. Давай же! Харри знал, что на самом деле время идет медленнее, чем ему сейчас кажется. Но все же недостаточно медленно. И вдруг — он уже ждал звука вырывающихся из дерева железных прутьев — он услышал, как обороты двигателя переходят на дикий визг. Черт! Внедорожник беспомощно буксовал в снегу.
Мелькнула мысль: осталось только молиться. Но он знал, что Бог уже все решил, что жребий брошен и этот билет теперь можно купить только на черном рынке. Однако душа Харри была не готова к тому, чтобы жить без нее. Мысль улетела в ту же секунду — ее спугнул звук резины, стирающейся об асфальт, и начавших нарастать оборотов двигателя.
Огромная тяжелая решетка грохнулась на асфальт.
До Харри долетел этот звук, а потом он услышал, как затихает двигатель. Через секунду настала полная тишина. А затем — глухой звон, который означал, что несколько прутьев упало на крышу машины.
Харри вскочил на ноги. Он стоял спиной к двору на самом краю крыши и думал только о том, как медленно все происходит. А потом наклонился, ухватился обеими руками за край крыши и прыгнул. Вытянулся в струнку и маятником полетел к окну. Сгруппировался и выставил вперед ноги. В ту секунду, когда старинное тонкое оконное стекло со звоном брызнуло из-под его каблуков, он отпустил руки. Черт, он же не видит, куда придется приземлиться: вниз на асфальт, на оконную раму с торчащими осколками или на пол в спальне.
Что-то грохнуло, и вокруг все сделалось черно.
Харри парил в пустоте, ничего не чувствовал, ничего не помнил и сам был ничем.
А когда он снова увидел свет, то понял, что хочет вернуться обратно. Боль разлилась по всему телу. Он лежал на спине в ледяной воде. Наверное, он умер. Харри посмотрел вверх и увидел ангела в кроваво-красном платье и с нимбом, сверкающим в темноте. Постепенно вернулись и звуки. Силы. Дыхание. И тут он увидел перекошенное в панике лицо, разинутый рот, из которого торчал желтый мячик, ноги, изо всех сил сжимающие глыбу снега. Ему захотелось просто закрыть глаза. Но тут снова раздался звук, похожий на тихий стон, — это оседал снег.
Потом Харри не мог даже толком вспомнить, что же, собственно, произошло. Он помнил только отвратительный запах — раскаленная петля впилась в кожу.
В тот самый момент, когда снеговик развалился, Харри поднялся на ноги. Ракель уже почти падала. Харри поднял правую руку, одновременно левой подхватывая ее бедра, чтобы не дать упасть. Он понимал, что уже поздно. Воняло жженым мясом, кровь полилась ему на лицо. Он посмотрел вверх. Правая ладонь лежала между раскаленной добела петлей и ее шеей. Шея надавливала на ладонь и петля все глубже входила в мякоть пальцев, как нож в масло. Когда петля пройдет сквозь его пальцы, ей достанется шея Ракель. Боль обрушилась на него, отупляющая, глухая, поначалу неохотно, а затем все настойчивей, как молот на стенные часы. Он изо всех сил старался выпрямиться. Надо освободить правую руку. Ослепнув от крови, Харри подсадил Ракель повыше на плечо и поднял руку. Пальцы нащупали ее кожу, тяжелые волосы, а потом их обожгло раскаленной петлей, но они все равно добрались до ручки. Дотронулись до выключателя. Повернули его вправо. Но тут петля начала стремительно сжиматься. Пальцы нашли другую кнопку и нажали. Звуки снова исчезли, свет померк, и он понял, что сейчас опять потеряет сознание. Дыши! — приказал он себе. Все дело в кислороде. Мозгу нужен кислород. Но колени все равно начали подгибаться. Белая петля стала красной. А потом постепенно почернела.