Снегурочка на заказ
Шрифт:
— Не надо меня перебивать! — громкий треск — кто-то что-то разбил? — Да может эта "хорошая девочка" операцию себе правильную сделала и крутит теперь перед тобой задом, а ты, наивный, развесил уши, облизываешься на неё! Ещё б она с тобой куда поехала, на десять дней ещё, если бы ты вез её на жигулях, а не на лексусе своем распрекрасном! Небось, познакомились вы в автопарке, когда ты приобретал очередную иномарку, а первый поцелуй у вас случился где? Часом не на личном вертолете? Конечно! Это просто чудо, что она повелась на такого, как ты! Нет же ни одной женщины на
Шум воды, плеск, визг — но впечатляющий монолог Богданы наконец-то прекратился. Я коснулась рукой щек, с опаской ожидая, что вся горю или что лью слёзы в два ручья, но, к собственному огромному удивлению, не обнаружила ни того, ни другого. Ладони только очень холодными были, наверное, от нервов.
— Успокоилась? — голос Даниила звучал не слишком громко, но отчетливо, наверное, он стоял ближе к двери. — А теперь послушай, сестренка. Мы находимся не в твоем, а в моем доме, за который по сей день плачу я. Ты, врач экстра-класса, позволяла себе хрен знает сколько лет сидеть в декрете на шее у родителей, да и вряд ли нашла бы работу, если б не папины связи. Твой Вася, при всех его недостатках, просто ангел, если всё это до сих пор терпит. Мне абсолютно наплевать, собралась ли ты с ним разводиться, или это он не выдержал такую змею, как ты, но если я услышу в сторону Оли ещё одно оскорбление, ты и твоя Витася вылетят отсюда в ту же секунду.
— И ты вышвырнешь из дома своих горячо любимых племянников? — в голосе Богданы сквозило презрение.
— Своих горячо любимых племянников — нет. Тебя — да, — отрезал Котовский. — И если будет очень надо, то мы с родителями, я думаю, вполне сможем воспитать их без твоего участия, пока ты найдешь себе подходящего миллиардера. Могу дать совет: ты не показывай свое истинное лицо, может быть, кто-нибудь и клюнет. С тремя, как ты выражаешься, сантиметрами.
— Ты… Ты… — Богдана запнулась.
Пауза тянулась несколько минут, и я уже даже почти заставила себя отойти от двери и направиться в нашу комнату, но не успела.
— Ты ещё об этом пожалеешь, — выпалила Богдана, судя по стуку каблуков, бросилась к двери.
Я, осознав вдруг, что сейчас буду вынуждена столкнуться с нею лицом к лицу, метнулась было прочь, но не успела — как будто из-под земли появилась крохотная Яна. Или Аня? Нет, всё же Яна.
— Тетя Оля! — бросилась она ко мне. — Тетя Оля, я ушиблась!
И в ту же секунду дверь кухни распахнулась настежь, и оттуда выскочила разъяренная, напоминающая ведьму, только без метлы, Дана.
Яна отреагировала так же, как любая нормальная дочь при виде матери — бросилась к Богдане.
— Мамочка, я упала и ушиблась! — шмыгая носом, пролепетала она.
Богдана выглядела не лучшим образом. Насчет воды я всё-таки не ошиблась, и кто-то, наверное, Даниил, облил её, так что по волосам женщины до сих пор стекала вода, а на лице можно было рассмотреть влажные капли. Дана была
— Мамочка! — упрямо вторила Яна. — Мамочка, я упала со ступеньки и ушиблась!
Я мотнула головой. Со стороны смотрелось так, словно ребенок уже и не знал, как иначе заполучить хоть немного материнского внимания. Став старше, девочка, должно быть, просто перестанет приходить к маме со своими проблемами, а будет искать помощи в лице бабушки, дедушки, дяди… в лучшем случае. А в худшем, попытается найти её где-нибудь на стороне, где более внимательными могут оказаться отнюдь не порядочные люди.
— Значит, глаза разувать надо и смотреть, куда прешь. В следующий раз вместо нестись, как сумасшедшая, будешь думать своей головой, — зло ответила Дана. — И сколько раз я тебе говорила, перестань дергать меня за юбку!
Она даже не удосужилась склониться к ребенку, чтобы отцепить детские пальчики, плотно державшиеся за ткань, а уверенно прошла мимо, тряхнув головой и рассыпав в стороны мелкие капельки воды. Яна пробежала вслед за матерью несколько метров, но наконец-то не выдержала темпа и вновь упала, зацепившись за край ковра.
Богдана не удосужилась даже оглянуться. Она взлетела вверх по ступенькам, чуть не сбила с ног спускавшуюся вниз Витасю и спустя минуту или две громыхнула где-то наверху дверью, должно быть, скрылась в своей комнате.
Яночка так и осталась лежать на полу, только теперь вместо спокойного "мама, я ушиблась" рыдала навзрыд".
Я бросилась к ней, уже даже не задумываясь о том, что обо мне подумает Даниил или его родители, поймут ли, что стояла у двери и слышала почти каждое произносимое Богданой слово. Витася, тоже заметив ушибленного ребенка, помчалась вниз со ступенек, громко стуча каблуками по дереву, и растерянно застыла рядом с ребенком, будто не зная, как правильно поднять Яну, чтобы это было одновременно и по-матерински ласково, и красиво для посторонних наблюдателей.
О красоте задумываться было некогда. Я даже не подумала, что платье может элементарно порваться, если слишком низко наклониться, а просто опустилась на колени рядом с ребенком и потянула Яну к себе. Никакого опыта общения с маленькими детьми у меня не было, и приходилось действовать интуитивно.
— Где болит? — ласково спросила я, притягивая девочку поближе и вытирая слёзы. — А, солнышко?
Яна ткнула пальчиком себе в лоб, где уже появлялась внушительного размера шишка, и ещё раз громко всхлипнула.
— Тише. Тш-ш… Сейчас приложим холодное, и будет легче! — успокаивающе произнесла я. — Даня! — позвала Котовского скорее по наитию. — Даня, принеси льда! Или чего-нибудь прохладного! Ну, чш-ш-ш, — опять склонилась к Яне. — Больше нигде не болит?
Девочка отрицательно замотала головой, но надо быть слепой, чтобы не заметить расшибленную коленку и сбитые ладони. Видать, серьёзно упала. Да и всё это, за исключением разве что шишки, было последствием именно второго падения, случившегося в погоне за матерью.