Снежная Дева

Зорина Светлана

— Квазимодо — уродливый горбун, — пояснил Гай. — Герой одной книги. А Аполлон и Артемида — боги древних эллинов, народа, который жил в нашем мире, на планете Земля. Прекраснейшие из богов… Кстати, распрекрасный Аполлон не осчастливил своей любовью ни одну женщину. Если вспомнить все связанные с ним легенды, хороших концов там не найти. Когда я в детстве читал мифы Древней Эллады, они большей частью производили на меня удручающее впечатление. А прекраснейшая из богинь Афродита была супругой бога-кузнеца Гефеста. Красотой он не блистал, зато был искусным мастером, который создавал прекраснейшие вещи. Эти супруги как бы олицетворяли собой красоту в двух её проявлениях. Как и вы с Евой.

— Это точно, — согласилась Лилиана. — Такой

мастер, как наш Мартин, может произвести на свет только что-нибудь очень хорошее. А вообще… Смешение разных внешних типов даёт самые неожиданные и обычно непредсказуемые результаты. Бывает, мать с отцом очень красивы, а ребёнок не очень. А бывает наоборот.

— И в любом случае это не главное, — строго заметила Хенна.

— Верно, — кивнул Мартин. — Да я ведь не только об этом… Я вот думаю… Производишь человека на свет, наделяя его своими чертами и уже в какой-то мере определяя его судьбу. Он ведь не просит тебя об этом, а ты приводишь его в этот мир и не знаешь, будет ли твой ребёнок счастлив.

— Твой — будет, — спокойно сказала королева. — Потому что в этом мире его ждёт любящий отец. Твоя дочь ещё не родилась, а ты уже о ней беспокоишься. Ребёнок счастлив, когда его любят.

— Да уж, — вздохнула Лилиана. — У меня такого отца не было. Я его вообще не помню… И красоты у меня сроду не было, однако я счастлива.

Она посмотрела на сидящего рядом Томаса, и он ответил ей взглядом, от которого любая женщина почувствовала бы себя счастливейшим созданием во вселенной.

— Мама правду говорила, что иногда я веду себя, как круглый дурак, — смущённо улыбнулся Мартин.

— С молодыми отцами такое часто бывает, — авторитетно пробасил воевода Герен. — Всё думаешь, какой он родится, этот новый человек, в котором будет течь твоя кровь… И знаешь, что с его появлением твоя жизнь изменится навсегда. Появится новое звено в цепи твоего рода, и надо позаботиться о том, чтобы оно стало крепким.

По прогнозам врачей новое звено в цепи рода Кейнов обещало быть крепким. Мартин регулярно бывал на Эдеме, то и дело передавая Илане привет от Евы и Люцифера. Врачи не возражали против того, чтобы кот жил с ней в одной комнате. Они даже считали, что его присутствие действует на будущую мать благотворно.

Илана всё собиралась навестить Еву — очень уж она соскучилась по Люциферу (по Еве как-то не очень), но постоянно откладывала этот визит. Открывая врата другим чуть ли не каждый день, сама она посёлок покидала редко. Несмотря на лекарство Эдеры, она время от времени ощущала слабость и тошноту, поэтому предпочитала оставаться в том месте, где её плохое самочувствие, даже застав её врасплох, никому не создаст проблем.

Но в Германаре Илана всё же несколько раз побывала. Первым делом она отправилась в посёлок на западной окраине Гаммеля, чтобы предложить ютам перебраться в Айсхаран, в имение Сельхенвурдов. Посёлок оказался пуст. Илана знала, что своих могущественных соплеменников юты опасаются больше, чем людей и кого бы то ни было ещё. Наверняка, обитатели посёлка решили убраться подальше, дабы не сталкиваться с ютами, вступившими в сговор с Айслиндом и герцогиней Левенхольд. Уж они-то должны были догадаться, кто теперь занял королевские покои в обличье Изабеллы и Гая. Возможно, эти два юта-оборотня были не единственными оборотнями, поселившимися во дворце. Не исключено, что теперь весь город наводнён оборотнями, играющими на стороне Айслинда и герцогини. «В случае чего мы найдём, где спрятаться», — сказал однажды Илане Лоффи. Ей хотелось верить, что её друзья в безопасности, тем более, что посёлок выглядел так, как будто его покинули не в спешке, а спокойно, собрав все вещи.

В Гаммеле царило затишье. По городу по-прежнему разгуливали бледнолицые патрули в серебристых плащах, к которым горожане уже стали понемногу привыкать — улицы больше не выглядели такими пустынными. Космопорт открыли. Ледяных кораблей там теперь было

больше, чем сверхсветовых звездолётов, но это уже тоже перестало удивлять германарцев. Люди ко всему привыкают. Илана думала, что не сегодня завтра в столицу войдут войска под предводительством лже-Таддеуша в роли принца-спасителя, но ничего такого не произошло. Зато по Германару стремительно распространялся слух, что законный наследник короля Георга Августа похищен врагами, потому и не может освободить страну от узурпаторов. Впрочем, жителей Гаммеля эти слухи волновали явно меньше, чем рассчитывали те, кто их распространял. Поскольку банковские счета граждан были по-прежнему заморожены, людей куда больше занимала проблема — как раздобыть деньги. И если улицы Гаммеля теперь не были такими оживлёнными, как раньше, то блошиные рынки на окраинах быстро разрастались. Люди потихоньку распродавали не особенно нужные вещи или обменивали их на товары, в которых нуждались. Состоятельные горожане, всегда располагающие достаточным количеством наличных, по блошиным рынкам не ходили, но продукты теперь покупали в дешёвых магазинах. Во-первых, экономили — мало ли насколько затянется кризис, во-вторых, предпочитали, чтобы их благополучие не особенно бросалось в глаза — в городе участились кражи. По улицам постоянно ходили небольшие процессии ортодоксального братства, призывающие соотечественников к смирению и терпению. Соотечественники обращали на них внимание не больше, чем на назойливо жужжащих осенних мух. Жители Гаммеля казались Илане не испуганными, а скорее усталыми. Создавалось впечатление, что им уже всё равно — люди ими правят или демоны, узурпатор или законный король. Лишь бы прокормиться и лишь бы всё было тихо.

— По-моему, ваших граждан и не надо призывать к смирению, — заметил побывавший в Гаммеле Хай-Вер. — У нас бы уже давно вышли на улицы с требованием к правительству — либо получше разъясните ситуацию, либо отправляйтесь в отставку. В таких случаях создаётся временное правительство. Каждый округ выдвигает своих вождей, а уж войдут ли они в состав нового кабинета, зависит от того, как они себя зарекомендуют в период смуты. Доверия народа заслуживают прежде всего те, кто находит самый безболезненный выход из кризиса.

— Самый безболезненный — это какой? — спросил Гай.

— Самый мирный.

Это был один из ежедневных «военных советов» в небольшой гостиной на верхнем этаже.

— Странно, — удивилась Лилиана. — В мире, где придаётся такое значение хорошему владению оружием и где им владеют практически все, так не любят воевать.

— Мой народ уже достаточно навоевался. Благодаря дахарам мы были на грани вымирания. С тех пор мы уяснили две вещи: мы больше не хотим воевать, а чтобы защититься от любителей войн, всегда должны быть готовы дать отпор, а значит хорошо натренированны и вооружены. Поэтому мы так любим военные состязания.

— И войны на чужой территории, — усмехнулась Хенна. — Из ваших разговоров я поняла, что среди гаттанов много наёмников, которые за хорошую плату служат в разных мирах Федерации.

— Наши наёмники действительно ценятся и получают высокую плату, — спокойно сказал Хай-Вер. — Но в захватнических войнах гаттаны не участвуют — под страхом вечного изгнания с родной планеты.

— Ну, есть ведь те, кто предпочитает родной планете миры получше, побогаче. Вы же видели гаттанов в армии герцогини в Блэквуде.

— Всякие есть, — согласился гаттан без тени раздражения. — Думаю, миров, которые бы состояли из одних праведников, не существует.

— А религия у вас есть? — спросил Эдан, явно желая сменить тему.

— Есть.

— И кто ваши боги?

— Апедемах и Саахмет.

— Они похожи на вас?

— Разумеется. Говорят, что когда-то очень давно божественные супруги Апедемах и Саахмет посетили Землю, и альфа-гуманоиды, жившие в долине реки Уасет, стали почитать их наравне со своими богами. Там до сих пор остались храмы Апедемаху и Саахмет.