Снежная Королева

Соланж Тиана

Аксёнов нарочито медленно подошел к нему и остановился рядом, смотря на бывшего друга сверху вниз.

— Знаешь, Андрей, смотрю я на тебя и понимаю — ты никогда не знал, какой характер был у Иры, и понятия не имеешь, какая на самом деле Даша. Она никогда не была покладистой и никогда бы не смирилась с таким положением, — на удивление спокойно проговорил Вадим.

— Какая прочувствованная речь, жаль не могу поаплодировать тебе — руки связаны, — ядовито проговорил Темников. — Так, что ты мне хотел этим сказать? — приподнял он белесые брови.

— Да ничего, — пожал он плечами, чем, кажется, удивил не только Темникова, но и Камышева. — Смысл что-то тебе говорить, но, пожалуй, я сделаю себе небольшой подарок. Чтобы, так сказать,

на прощание, — с этими словами он достал из внутреннего кармана куртки какой-то листок, сложенный вчетверо. — Это, — он помахал перед носом недовольного Темникова, — последние результаты твоего обследования. Мне пришлось приложить небольшие усилия, чтобы достать их. Ничего криминального, — успокоил Михаил Камышева, заметив его напряженный взгляд, — но откуда они у меня, говорить не буду. Так вот, Темников, — снова обратился он к бывшему другу, — у тебя есть еще в запасе пара месяцев, прежде чем твой мозг окончательно превратится в грязно-серый кисель. Так может, все же облегчишь душу, и расскажешь все?

— Я честный предприниматель… — зло прошипел тот в ответ, глядя с ненавистью на бумаги, которые держал в руках Аксёнов.

— Конечно-конечно, — издевательски хохотнул он в ответ, — а, знаешь, это было интересно — видеть, как в клинике боялись рассказать тебе о диагнозе. Потому что у них рыльце в пушку. Это ведь там тебя заразили, — он не спрашивал — утверждал.

— Что? — взревел Темников, снова подскакивая со стула, но Камышев не спешил подходить к нему, ожидая развязки. — Что ты такое… говоришь?! Ты все лжешь!

Аксёнов покачал головой, смотря на перекошенное лицо Темникова.

— Нет, зачем мне это? — равнодушно спросил Вадим, — только ты не учел одного — не только у тебя есть связи. А я и так слишком долго ждал, чтобы, наконец, увидеть твою перекошенную физиономию, когда сам скажу тебе об этом, — практически прошипел он в лицо Андрею.

— Хм, — кашлянул Камышев, привлекая к себе внимание, — можно поподробнее?

— Можно, — кивнул согласно Вадим, — отчего ж нельзя?! Думаю, мой друг и сам хочет об этом узнать, — бросил он насмешливый взгляд на Темникова. — Помнишь, Андрей, несколько лет назад ты обратился в частную клинику, в которой тебя о-очень хорошо знали, чтобы провести кератопластику[1]? — ответом ему стало понимание на лице Темникова, а еще его злой взгляд. Аксёнов как-то подозрительно ухмыльнулся. — Да, вижу, помнишь. Врачи тогда настояли на операции, и тебе пришлось согласиться….

— Как… ты…

— Всему свое время, друг, — на последнем слове Вадим скривил презрительно губы. — Донора, конечно, проверили практически на все инфекции, но… пропустили один ма-аленький нюанс, который всплыл только сейчас, при твоем последнем обследовании. И, естественно, руководство клиники тебе пока сообщать ничего не стало… — Аксёнов демонстративно повернулся спиной к Темникову, чтобы продолжить. — Что ты знаешь о такой болезни Крейтцфельдта-Якоба[2]? Вижу, что тебе незнакомо это заболевание, — Камышев лишь тихонько хмыкнул себе под нос, — а меж тем это твой официальный диагноз, — Вадим кивнул на бумаги, — проще говоря, твой мозг постепенно атрофируется и… в скором времени наступает смерть, — Аксёнов повернулся, чтобы посмотреть на эффект, произведенный его словами.

И он последовал.

— Врешь! Ты врешь, сволочь, — заорал Темников, бросаясь на Вадима, но тот даже не шевельнулся, чтобы отстраниться. Лишь сжал кулаки, сдерживая клокочущую внутри ярость. Не будет он пачкать руки об эту мразь, ему еще дочку хочется обнять. И он придет к Даше не испачканным в этом дерьме.

— Как давно у тебя проявляется раздражительность, рассеянность? А, Андрей? Головные боли, — перечислял Вадим, — как давно ты был со своей женой или испытывал настоящее желание к женщине? Ты, верно, и не заметил этих расстройств, свалил вину на работу и нервную жизнь. А вот судороги… я выяснил тут

у твоих не в меру болтливых охранников, что они начались у тебя примерно месяцев шесть назад. Сначала подрагивали брови, губы, а теперь приступы, схожие с эпилепсией стали наблюдаться, — Аксёнов говорил сухо, называя лишь признаки, но по виду Темникова стало понятно, что до него дошел весь смысл сказанного. — А дальше… дальше тебя ждет глубокая деменция[3], мышечные атрофии, нарушение глотания и… смерть. Медицина шагнула очень далеко, но… все же и она не всесильна. Умирать ты станешь медленно, может, и не будешь к тому времени соображать, потому что нечем будет, и….

— Нет! Нет! Это ты сдохнешь, тварь, сдохнешь! Я сам убью тебя, а потом и твою потаскушку-дочь, — орал Темников, совершенно потеряв самообладание.

— Извини, «друг», не в этот раз, — ухмыльнулся Вадим, отходя к двери, — я умирал столько раз, что тебе и не снилось. Хотя, это же было по твоей вине, — он смотрел на Андрея, который сейчас сел на место и сгорбился, как старик.

— Как же я тебя ненавижу! — с какой-то обреченностью в голосе проговорил Андрей. Странно, что он с первого раза поверил во все. — Аксёнов, а ты все-таки живучая тварь. Что я только не делал, чтобы избавиться от тебя?! Но ты выжил даже после того взрыва, что устроил твой братец. Именно тогда я получил травму глаз, после которой… — он откинулся на спинку стула, задумчиво смотря в потолок. В кабинете ненадолго повисла тишина. — Если бы не ты, Эйрене стала бы моей. Но она не видела никого, кроме тебя, хотя у тебя была невеста — Наталья. Мне так хотелось унизить тебя в глазах обеих, что я связался с Натальей, а потом… черт! Мне нужна была только она, только Эйрене. Но ты отнял и ее! Почему? Почему, она выбрала тебя? Эти бездушные твари никого не любили, кроме себя! Почему она осталась с тобой?!

— Потому, что любила, — просто ответил Вадим, — но тебе не понять этого никогда…. А знаешь, мне жаль тебя…

— Да пошел ты!!! Засунь свою жалость в…. Сдохни уже, наконец!!! — простонал Темников, сжимая пальцами волосы на голове, — ненавижу тебя!!!

— Ты столько раз приговаривал меня к смерти, что она просто устала ходить за мной. Теперь твоя очередь, — с этими словами он просто вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой двери.

Он прислонился к стене, понимая, что устал. Но впервые за столько лет чувствовал, что свободен. От всего. От злости, ненависти, мести… жизнь сама расставила точки в необходимых местах. Осталось только пустить слух о болезни в прессу, чтобы ни у кого не возникло желания освободить Темникова из тюрьмы. А пока его партнеры и кредиторы будут рвать его фирму на куски, пытаясь урвать б о льшую часть бизнеса, о нем никто не вспомнит.

Рядом тихо хлопнула дверь.

— Не расскажешь, откуда у тебя такая информация? — спросил Камышев, выходя из кабинета.

— Нет, своих информаторов не сдаю, — усмехнулся Аксёнов, — могу только сказать, что мир не без добрых людей, а Земля — круглая.

— Что ж, этого более чем достаточно. Он теперь поспешит избавиться от тяжкого «груза» грехов, что даже не станет дожидаться своего адвоката, — скривил губы Камышев. Потом немного подумал и проговорил: — Я… не стану… если потребуется, помогу с легализацией документов. Или можно признать твою смерть…

— Нет, — покачал головой Михаил Снежин, — я сам похоронил своего друга, Аксёнова Вадима, причем дважды. Его больше нет. Может, Даша захочет вернуть настоящую фамилию?

— Боюсь, только ненадолго, — улыбнулся Роман, — Глеб точно не станет тянуть.

— Это мы еще посмотрим, — грозно проговорил Снежин, нахмурив брови, вспомнив, что Даша сейчас в больнице по вине этого Глеба.

— Ну-ну, посмотри, — хлопнул по плечу Камышев, а потом вернулся в кабинет.

Михаил оттолкнулся от стены, а потом достал из кармана телефон. Нужно позвонить и узнать о состоянии Даши, а потом… потом он просто обнимет своих девочек.