Снежная Королева

Соланж Тиана

Я слушала, затаив дыхание и смотрела на печальное лицо богини. Ей тоже приходилось выбирать? Фригг загадочно улыбнулась, а потом продолжила:

— Однажды я услышала мольбу одной заплутавшей во Тьме души. Она просила не за себя, а за тех, кому сознательно причинила боль. Знаешь, боги не могут помогать просто так, как и вмешиваться в дела и судьбы людей. Я пряду лишь нить жизни, а как она пройдет, зависит целиком от выбора человека. Так вот, мы откликаемся на мольбы смертных, но за это берем плату. Или даем выбор.

— Справиться самим или положиться на Судьбу и волю богов? —

тихо спросила я, понимая, к чему клонит Фригг.

— Верно, — качнула она головой. — Справляться, а вернее, исправлять ошибки самим. Но есть ошибки, которые не под силу исправить даже богам. Но на эту мольбу я не могла не откликнуться. Несмотря на наложенное ею проклятие, ее душа оставалось чистой. Она делала все это, не сознавая последствий. Глупая влюбленная девочка, — покачала головой Фригг. — Она любила, любила, но просто не понимала этого. И я помогла, но запросила очень высокую цену, ты же понимаешь? — спросила она, пытливо глядя на меня. Мне ничего не оставалось, как кивнуть. — Это была жизнь ее ребенка.

Я застыла, пораженная ее словами. Возмущение, гнев, ярость — огненным смерчем пронеслись по моим венам. Дети не должны нести ответственность за ошибки родителей. Не должны…

— Верно. Не должны, — согласилась она со мной, а я на секунду задумалась, вспомнив о себе. Я тоже несла ответственность за ошибки своих родителей. Подумала и поникла. — То, что сделала она… это тяжкий грех, но я не отняла жизнь ее ребенка, а лишь потребовала посвятить ее долгу. Это была малая плата за совершенное. Но я посчитала справедливым разделить боль на двоих. А еще дала задание — основать новый род, который будет передавать мою волю. Нести весть о том, что….

—…умрет другой человек, — пробормотала я, снова невежливо перебив собеседницу. — Это жестоко! Жестоко! Не находите? По отношению к обоим…

Фригг смотрела на меня долгим оценивающим взглядом. Я с честью выдержала его и не опустила взгляд.

— Рада, что не ошиблась в тебе, дитя, — снова повторила она, в очередной раз поставив меня в тупик. — Без покаяния не бывает прощения. Я давала всем равные шансы, чтобы исправить то, что натворили ваши предки в моем храме. Но не все поняли, что от них требуется, предпочтя смириться со своимисудьбами. Опустить руки. Никто из них не захотел бороться, а ведь все было и сложно и просто одновременно.

Я задумалась над ее словами. Что-то в них цепляло меня за живое, а потом пришло короткое воспоминание. Мы с Глебом на очередной прогулке. Он рассказывает мне о традициях, о мифах и легендах Скандинавии. В них Фригг, или Фрейя, богиня, покровительствующая семье и детям, охраняющая домашний очаг. А еще она богиня-провидица. Это она прядет нить жизни смертных, отмеряя каждому ровно столько, сколько считает нужным. Но тайну своих видений она не открывает никому.

— Вы все знали, да? Знали, что будет еще тогда… — проговорила я, озаренная внезапной догадкой. Богиня промолчала, глядя на меня с загадочной улыбкой, подобно Джоконде. Да, кто я такая, чтобы спрашивать с богини?! Пусть и встретились мы в моем сне. Или не сне? — А можно… можно узнать, как можно снять проклятие? Ведь должно быть условие, раз вы…

— «Только

тот, кто не узнает и полюбит, а на смертном одре предложит то, что дороже всего на свете — вырвет из объятий смерти, станет свободен и долг будет уплачен», — тихим голосом проговорила богиня.

Вот как, значит, — я задумалась, а потом сказала вслух:

— Но я знала о том, кто Глеб. Увидела во сне, как… приходил его отец к маме, — с сомнением произнесла я.

— Знала ли ты о самих Вестниках? Кто они? Зачем им это? — спросила Фригг.

— Нет, — растерянно проговорила я.

— Ты ничего не знала ни о них, ни об условии снятия проклятия, но при этом ты действовала по интуиции. И смогла снять его. А тот мальчик замечательно тебе помог…

— Он… знал?

— Думаю, догадался. Так получилось, что со временем самое главное они утеряли, — подмигнула мне Фригг, а я поняла, что «потеряли» не без ее вмешательства. — Он не успел рассказать тебе, а может, просто боялся потерять тебя. Но, думаю, об этом вы поговорите сами.

Я кивнула, чуть улыбнувшись, поговорим. Еще как поговорим…

— Есть ли у тебя еще вопросы, дитя? — Фригг как-то понимающе улыбнулась.

— Могу я узнать… что с моими… с теми Видящими? — мне было тяжело говорить о них, но все же хотелось узнать. — Все ли они обрели покой?

Фригг взмахнула рукой, и пространство медленно стало меняться. Исчезли стены, и мы вдруг оказались на широкой поляне, устланной, будто ковром, цветами. Я обернулась, услышав тихий смех. Казалось, он доносился ото всюду.

На поляне кружились девушки в простых белых платьях и с венками из тех же белоснежных цветов на головах. Практически все девушки были блондинками, кроме двух, сидящих под большим деревом. Одна из них была черноволосой, именно она первой обернулась ко мне, и я заметила, что ее черты лица смутно мне знакомы. Может быть потому, что они чем-то отдаленно были похожи на мои?

Рядом с ней сидела рыжеволосая красавица, а рядом с ней пристроился мужчина. Он удобно устроил свою голову на ее коленях. Я сначала его не заметила, но он приподнялся, чтобы ласково завести рыжие пряди волос за ухо девушке. Мужчина был крупным, и чем-то мне напоминал медведя.

Я улыбнулась, чувствуя радость вперемешку с грустью, а потом почувствовала на себе пристальный взгляд. Резко обернулась, встретившись взглядом с русоволосой девушкой с печальными голубыми глазами. Мой взгляд просто прикипел к ней, а она только грустно улыбнулась. Я не могла не узнать ее. Моя мамочка — Эйрене Аксёнова.

Мама. Мамочка… как же мне хочется обнять тебя!

— В мои чертоги попадают лишь те, кто любил и был любим. Но парой — только те, кто испытал истинную любовь, — услышала я за спиной голос богини, — как Йоханна и Дагрун. Их любовь была настоящей и прошла через множество испытаний, чтобы в посмертии оказаться здесь. Пусть не сразу, но они поняли это…. Однажды любая из них сможет вернуться, чтобы прожить новую… иную жизнь.

Я смотрела в такие знакомые черты лица и злилась. Почему? Почему… так?! Разве мама и папа не любили друг друга? Не прошли множество испытаний?! Почему же она здесь одна? Без него?