Снежная Королева
Шрифт:
И теперь мне жизненно необходимо было встретиться со своим папой, ведь только он мог объяснить мне, что случилось в тот день, когда он решился участвовать в операции по освобождению своего друга из плена. Ох, как же все запуталось!
Я подскочила с кровати, приглядываясь к стрелкам на часах. В комнате было темно и прохладно, а за окном тускло мерцали звезды, говоря о том, что до рассвета еще далеко. На часах смогла разглядеть время — три пятнадцать, еще несколько часов и…
Я увижу Глеба. Я прислонилась лбом к прохладному стеклу. На губах тут же заискрилась широкая улыбка, прогоняя остатки горечи от увиденного сна. Я уверена, что у нас с ним
Мы тогда с трудом смогли оторваться друг от друга, да и то первым это сделал именно Глеб, ибо я соображать могла, но с большим трудом. Я же пришла в себя только тогда, когда поняла, что попу, почему-то, колет трава, а по обнаженной спине пробегает прохладный ветерок. На Глебе красовались только джинсы, да и то только потому, что мои дрожащие пальцы не смогли сразу справиться с хитрым замком на пряжке ремня. Я с восхищением смотрела на его гладкие плечи и мощную грудь, прошлась пальчиками по его выпуклым мышцам, любовно оглядела кубики пресса, уходящие вниз вместе с широкой полосой жестких волосков. Глеб нависал надо мной подобно горе, удерживая свой вес на локтях, и пристально смотрел в мои расширившиеся от возбуждения зрачки. Он поймал мою руку и медленно поднес к своим губам, а затем перецеловал каждый пальчик, при этом он не сводил с меня глаз, а я….
Мои щеки вспыхнули от смущения, я не знала, куда деться от его взгляда, а закрыть лицо ладонями и спрятаться — возможности не было. Я вела себя слишком развратно, — поспешила на ум умная, уж такая тавтология, мысль.
— Ты чего, Снежинка? Что случилось? — его голос был хриплым, обволакивающим, а я, чтобы скрыть смущение прижалась к его плечу лбом. Мои плечи мелко задрожали, когда я осознала все в полной мере. — Я напугал тебя, прости….
В его голосе звучала такая паника, а он все пытался оторвать меня от себя, чтобы посмотреть в лицо, но я только вертела головой. Поняв, что большего от меня добиться он не сможет, Глеб приподнял меня, усадил к себе на колени и крепко прижал к себе. Я невольно замерла, впитывая тепло, которое шло от его тела. Оказывается, я замерзла.
— Прости, Даша, прости, я должен был сразу остановиться, но… ты — чистое искушение. Остановиться мне безумно тяжело. Ты, как наркотик — остановиться невозможно, а башню сносит сразу, — я не знала, что нужно говорить, да и комплимент ли это? — мне следовало остановиться раньше, и у нас с тобой все будет, но не здесь, на голой земле и на виду у всех. Прости, что напугал своим напором….
Я закрыла лицо ладонями и тихо застонала. Глеб воспринял мое телодвижение по другому, принявшись снова обеспокоенно что-то нашептывать мне, чтобы успокоить. А я тряслась не столько от страха, сколько от не выплеснутой страсти и… хохота.
Я все-таки неприлично хрюкнула и отвела ладони от лица. Глеб смотрел немного растерянно, но больше всего на его лице было… страха. Страха, что он может потерять меня. Он боялся, что произошедшее сейчас между нами, окончательно отвратит меня от него.
Я рассмеялась в голос, налетая на опешившего мужчину и повисая на его шее. Поцеловала, наблюдая, как исчезает из глаз растерянность, а на лице появляется шальная улыбка, превращая его в задорного мальчишку.
— Все хорошо, — прошептала
На этом запал моей смелости иссяк, и я уткнулась вновь запылавшим от смущения лицом в его голое плечо.
— Ох, Снежинка, моя хрупкая девочка, — ласково прошептал Глеб, проводя горячими ладонями по моей обнаженной спине. — Мы не станем спешить, чтобы ты привыкла ко мне…
— Гле-еб, — простонала я, но мужчина приложил палец к моим губам, заставляя замолчать. Я не выдержала и лизнула его палец, заставляя мужчину вздрогнуть.
— Снежинка, не провоцируй, — прорычал он, судорожно натягивая футболку… на меня. А следом и жакет, в котором я приехала, и помог отыскать потерянные вещи.
Я обернулась в поисках Лютого, но его нигде не было. Вот предатель! Если Макс увидит, что Лютый вернулся один, без меня, то устроит мне такую головомойку. А мне, ну никак, нельзя говорить, где я была, а главное — с кем.
— Сбежал? — тихо поинтересовался мужчина, подходя ко мне. Пока я одевалась, он стоял, повернувшись спиной ко мне, чтобы не смущать, а сейчас подошел и обнял за талию, притягивая к себе.
— Угу, — вздохнув, протянула я, — и прямиком к Максу….
— Ничего, я смогу тебя отмазать, — улыбнулся Глеб, направляясь со мной к джипу.
Мы сели в автомобиль, и я склонила голову ему на плечо, стараясь сильно не мешать.
— О чем думаешь, малышка? — тихо спросил Глеб, поворачиваясь ко мне и обеспокоенно заглядывая в лицо. Я качнула головой и прикрыла глаза. Допытываться о причине перемены моего настроения Глеб не стал, только легонько чмокнул в макушку. А я все думала о том, что пока мы целовались, едва не доведя все до логического конца, я ни разу не «видела» Глеба. И сейчас я была уверена, что это мой мужчина. Тот самый, единственный. Как мама не могла «читать» папу, так и я не видела будущее Глеба. Наверное, нам, проклятым женщинам, дарован судьбой тот, с кем мы можем спокойно держаться за руки, не испытывая боли и страха, кто станет нашей опорой и стеной в будущем. А я еще удивлялась, почему не могу считывать своего папу, то есть Михаила. Теперь я знала, что он тоже любил мою маму, и он не только принял чужого ребенка, но и полюбил, как своего. Я почему-то была уверена, что предложи похожий вариант Михаил, Эйрене тоже доверилась бы ему. Он тоже мог сделать маму счастливой.
— О своих родителях, — тихо ответила я, замечая, как тень набегает на его лицо, и оно застыло, будто маска. — Я расскажу тебе о них, если хочешь. Все расскажу, — мой голос затих, а я испугалась, потому что….
Я готова рассказать ему все о себе, своей жизни, но нужно ли ему это? Но я решила, что расскажу ему правду, как бы он не отреагировал на это. Я доверяла этому мужчине, хоть и знакомы мы были всего ничего. И буду верить, что он поймет меня, как однажды сделал мой отец. Выслушал Эйрене и поклялся защищать ее всю жизнь. И я очень надеюсь, что не ошиблась в Глебе.
Глеб провел пальцами по дугам моих бровей, задумчиво очерчивая их контур, мягко коснулся носа, а потом наклонился и чмокнул в его кончик.
— Очень хочу, Даша, — прошептал он, заглядывая мне в глаза, а я снова тонула в загадочном блеске его глаз. — Спасибо…
Я снова улыбнулась, отворачиваясь от окна, за которым розовело небо. Чернильно-синее небо и розовеющий край горизонта — невероятное зрелище. Я заворожено смотрела, как снова густеет мгла за окном, и наступает самый темный час суток — час до рассвета. За окном смолкли цикады, ветер не шевелил листву, даже воздух, казалось, застыл.