Снежная Королева
Шрифт:
— Все будет хорошо, — прошептал мне мужчина, целуя в висок. Его слова растекались бальзамом по сердцу, успокаивая и даря ощущение чего-то родного, давно забытого. Будто, я знала его когда-то давно.
Так в обнимку мы и прошли на кухню. Я разогрела свой вчерашний ужин, сварила нам кофе, а потом подумала и, пока Глеб ел, сделала нам в дорогу несколько бутербродов с ветчиной и сыром. Нашла термос и налила в него кофе. До города путь неблизкий, да и там некогда будет поесть. Надо только позвонить Максиму, чтобы предупредить его, что уеду на несколько часов с Глебом.
— Глеб, а где мой телефон? — спросила
Мужчина задумчиво смотрел на меня поверх кружки, и, казалось, даже не слышал.
— Глеб?
— Даша, а где был твой телефон ночью? — вдруг спросил он меня, с прищуром глядя мне в глаза.
— В моей комнате, — удивленная его вопросом, ответила я. — А почему ты…
— Я все думал над твоими словами о том, что он целенаправленно шел в твою комнату, — перебив меня, начал рассуждать мужчина. Я присела напротив него, ожидая продолжения, — ты сказала, что не слышала ни то, как он попал в дом, ни его шаги по лестнице. Почему?
— Я… была занята, — нехотя проговорила я, — смотрела телевизор в папиной комнате.
— При этом у тебя в комнате есть свой, — заметил мужчина, а я невольно покраснела, словно он обвинил меня в просмотре фильмов для взрослых. — Ладно, потом узнаю все равно… — хитро сощурил он свои разноцветные глаза, — он шел на сигнал маячка, Даша, — наконец, пояснил мне Глеб, — и он установлен в твоем телефоне. Либо на одежде, но это вряд ли — слишком примитивно. А вот скинуть на телефон программу-следилку очень даже просто. И ты не ответила на мой вопрос — кто был с тобой рядом, когда ты находилась в машине?
Я раздумывала недолго.
— Влад. Арина и Егор ехали впереди. А Влад держал меня, чтобы я не вырывалась. Вряд ли ему удалось бы проделать это, — с сомнением проговорила я, — а еще я удивилась, что за рулем его машины был Егор. Ведь в универе все знают, что Влад трясется над подарком отца за удачно сданную сессию.
— Вот, как, — удивился Глеб, — машину, говоришь? — Глеб бросил на меня острый взгляд, а потом попросил, — расскажи.
Я равнодушно пожала плечами, так как рассказывать особо было нечего.
— Ну, я сильно не вникала в эту историю, но, вроде бы, ректор пообещал сыну, что подарит ему автомобиль, если он не только сдаст сессию на отлично, но и его кандидатуру одобрят на какую-то жутко важную практику. Кстати, — вдруг вспомнила я еще один момент, — ректор Бердников говорил, что Влад отказался из-за меня от практики в столице, что это по моей вине… — я осеклась под его немигающим взглядом. Что? Я снова что-то сказала не то?
— Это… он так тебе и сказал, — голосом Глеба можно было замораживать воду, — и как часто он говорил тебе такое?
Я смутилась, понимая, что сболтнула что-то лишнее.
— Нет, он… сказал так… на эмоциях, и я…
— Это случайно было не в тот день, когда ты плакала в коридоре? — ледяным тоном спросил Глеб, а я лишь отвела взгляд и промолчала. — Хорошо, я спрошу у него лично…. Кажется, он мне задолжал ответ…
Что-то я не поняла?! Я удивленно посмотрела на Глеба, заметив, как раздуваются от скрытой ярости его ноздри.
— А ты… с ним знаком? — решилась я все-таки задать ему вопрос, хотя понимала — не вовремя.
Глеб
— Знаком, Даша, еще как знаком! Он — двоюродный брат моего отца. И мой дядя.
Я застыла, собирая в единое целое все, что он сказал мне сейчас. И неожиданно стало понятно и его появление в том полутемном коридоре, и его приезд сюда, в Богом забытую деревушку, как он сказал. Только вот… зачем?
— Значит… Влад — твой брат…
Глеб.
Убитый голос Даши так и звучал в его ушах. Глеб нахмурился, бросая косой взгляд на девушку, сидящую рядом с ним. Черт бы побрал, этого Влада! И его папашу вместе с ним! Если он еще раз хоть один из них вмешается в его планы в отношении Даши, то…. Мужчина сжал пальцы на руле с такой силой, что они побелели.
Глеб вывел автомобиль на широкую ленту дороги. Вдалеке остался поселок, широкие поля и ухабистая проселочная дорога. Вранглер, довольно урча, мчал их в сторону города, «глотая» километры трассы, а у Глеба появилось время подумать. Даша сидела, молча глядя в окно на проплывающий мимо пейзаж, и разговорами не докучала. Глеб снова нахмурился, понимая, что это молчание связано именно с его признанием. На вопросы она отвечала односложно, поэтому он решил оставить ее в покое, чтобы дать немного времени на осмысление.
Сначала она и вовсе отказалась ехать с ним, ссылаясь на то, что станет ему мешать. Теперь ему пришлось уговаривать девушку, так как оставлять ее одну в доме, даже, несмотря на то, что на дворе день и вокруг много людей, он не хотел. Когда брат «похитил» Дашу, его не остановило даже то, что сделал он это посреди центральной улицы. Да и не нравилась ему эта перемена в настроении девушки. Неужели, ее так расстроил тот факт, что ректор его родственник? Или тут нечто иное?
Выезд немного пришлось отложить, Даша решила проверить, вернулся ли ее верный товарищ, который прошлой ночью спас девушку от необдуманного поступка. Глеб невольно вздрогнул, подумав о том, что было бы с ней, не привези ее Лютый именно к нему. И ладно бы, если она попала к участковому, вряд ли это изменило что-то. А вот, что было бы, останься она в конюшне? Возможно, преступники видели, что она пошла туда, но немного опоздали, и девушка сбежала от них. Лютый же вернулся утром, но Даша все равно настояла на том, чтобы проведать его. Выехали они уже ближе к обеду, и Глеб решил, что так даже лучше. Нужный ему человек точно будет на месте, а большего ему пока и не надо.
Мысли его снова вернулись к ночному происшествию и Даше. Когда она практически упала к нему на руки, ледяная от ночной прохлады, испуганная и дрожащая, его едва не скрутил новый приступ. Боль нарастала внутри, грозя новыми мучениями, но Глеб не мог позволить себе подобной слабости. Сейчас от его способности быстро принимать решения зависела жизнь девушки, она была в опасности, поэтому он сжал зубы, чтобы не напугать ее еще сильнее. И боль неожиданно отступила, стоило ему сжать в объятиях хрупкую фигурку в тонком кружеве ночной сорочки. Но тут на смену пришла боль иная — горячее желание укутать Дашу своими объятиями и не выпускать до утра. А лучше до вечера следующего дня.