Снежные истории

Терехова Татьяна

Когда то на втором этаже установили автомат газводы, причем он был бесплатным и там всегда была очередь, но недолго, видимо от работы круглые сутки он быстро сломался.

*** Водокачка – это водонасосная станция на берегу водохранилища. Пройти к ней было довольно сложно летом – по гребню огромных валунов-камней с поросшими на их боках кустами и небольшими озерками во впадинах. Берег водохранилища поворачивал почти на 90 градусов вправо, далее располагалась водокачка, поэтому ее не было видно даже из окон пятого этажа первого кирпичного дома. Удобное место для тайных собраний, во избежание взрослых наблюдателей и свидетелей.

Анализы 3б класса

Вы

помните то время, когда в школах мы проходили обязательные медосмотры, где у нас проверяли осанку, зубы, волосы, ногти, вес, рост и вообще все?

Конечно наша школа была не исключением, но опять же имелось отличие, наш поселок был на краю света и именно поселок, а не город. Естественно из врачей была наша незаменимая, в последствии вырастившая еще и наших детей, педиатр Галина Петровна, которой мы боялись, как огня, с самого раннего детства лично у меня она ассоциировалась с запахом больницы и обязательными неприятными процедурами ковыряния в носу, прививками и даже сдачей меня в больницу, ведь это именно она направила меня в больницу Норильска. Еще в поселке была стоматолог Зина Романовна и хирург.

Для медосмотра советских школьников такого состава было недостаточно и поэтому раз в год специально для наших экзекуций прилетали особенные люди в белых халатах.

Но для того, чтобы медосмотр прошел безупречно сначала нас проверяла Галина Петровна лично каждого и самым главным результатом проверки было отсутствие яйцеглистов и вшей и прекрасные анализы крови и мочи.

Вот тут наступал самый ужасный момент, когда в школе нам всем лично в руки вручали позорные желтые бумажки направлений на анализы. На бумажках была написана твоя фамилия и самые стыдные слова «Анализ кала», «Анализ крови», «Анализ мочи». Вот как по – вашему звучит и смотрится на официальной бумаге со штампом «Терехова Т. Анализ кала»? Конечно, как паспорт, где Терехова – это мое имя, а Анализ кала – фамилия. Медсестра приходила на перемене и раздавала каждому в руки эти паспорта, начинались соревнования на показуху – кто первый взял, тот проиграл (лох иными словами), кто убежал и заперся в туалете, спрятался в раздевалке или под партой и не взял до последнего – победитель. Конечно, в результате бумажки были вручены всем. По мере вручения документов на руки, мальчишки присваивали владельцам «паспортов» соответствующие титулы и фамилии – кто был «Анализ мочи», кто просто «Кал» ну и самые худшие из вариантов это «Какашка» и «Ссака».

Сами понимаете, что далее следовала процедура сбора этих анализов дома. Выдавались майонезные баночки, спичечные коробки. Проводился подробнейший инструктаж и репетиция сдачи всего в поликлинике: как зайти, куда повернуть, какой кулек с чего снять и куда поставить. Далее следовал домашний экзамен по сдаче анализов. Когда гос. экзамен был сдан, следовала практика в поликлинике.

Это был самый ужасный этап. В нашей поликлинике естественно была одна лаборатория, где в маленьком предбанничке стоял стол, застеленный клеенкой, куда надо было поставить баночки и коробочки, положив «паспорта» под них.

Я шла в поликлинику украдкой, зашла, озираясь по сторонам, в надежде, что я пришла первая, быстро сделаю все позорные манипуляции и убегу в школу незамеченной.

Но, в коридоре, возле лаборатории уже стоял Пашка, и несколько одноклассников толпились радом.

Я вжала голову в плечи предчувствуя, как Пашка скажет «пришла Моча Терехова», все начнут ржать, кто-нибудь случайно-не случайно толкнет и позорное содержимое баночки разольется, и хорошо если на меня, а если на Пашку – то все…Опять будет исполнен в школе спектакль типа «Мы с Полканом на границе».

Главная роль в таких спектаклях конечно отводилась Пашке. Он был героем, а я его преданным псом Полканом. Пашка зажимал мою голову у себя подмышкой моим лицом (головой) вперед, а мое тело, руки и ноги находились

сзади Пашки. Так он таскал меня по школе, заводил в классы и ласково гладя по головке, говорил: «Мы с Полканом на границе! Полкан, голос!». Дальше он дергал меня рукой, и я конечно начинала вырываться, хотя это было бесполезно, я орала или пищала и пинала Пашку, тем самым и подавала «голос», на это был расчет. Дальше ржач (это равно аплодисментам), лавры Пашке (Оскар), занавес и мои слезы безысходности (удел второстепенной роли). Вспоминая сейчас эти истории, я кроме слез от смеха, не испытываю ничего. Это было мило, Пашка скорее всего это делал от любви ко мне. Ну и конечно потому, что он был самым большим, а я самая маленькая, ему удобно и легко было меня таскать, я для него была пушинкой и сопротивляться я не могла и не умела.

На мое удивление, Пашка не назвал меня новым именем, только поманил пальцем, чтоб шла быстрее к нему. Шепотом он сказал: «Заходишь и выливаешь свое в общее, банку свою кидаешь в мусорку, иди, там все понятно». Остальные тихо сидели или стояли переглядываясь. Я, озираясь по сторонам, тихонько зашла в предбанник. А там! Стояла трехлитровая банка, частично наполненная тем самым анализом и на ней наклеена бумажка с надписью «Моча 3Б класса». Вот это номер!

Здесь пошел развал всех сложенных в моей голове пазлов из инструкций родителей, домашней репетиции подачи анализов, моей ответственности, перфекционизма отличницы и пионерской правдивости. Началось внутреннее сопротивление внучки Ленина и преданного Полкана.

За несколько секунд, под зорким наблюдением моего хозяина Пашки, Полкан победил.

Я быстро распечатала, согласно родительской инструкции, баночку с анализом и вылила в общую банку содержимое. Еще быстрее я выкинула свою баночку в мусорку, поставила спичечный коробок на стол и еще быстрее вылетела из предбанника. Вслед я услышала одобрительное Пашкино: «давай быстрее, следующий!».

Когда мы прибежали партиями в школу и отдышались, успокоиться не могли, нас прям распирало, был восторг интриги, которую мы сделали. Пашка занял олипм сценариста и режиссера, он был реально достоин уважения, преклонения как идолу! От сделанного и безнаказанного мы не могли сосредоточиться на уроках, такое приключение, такой трепет в сердечках, радость сделанного чего-то невообразимого!

В результате, со слов медсестер, классного руководителя и директора школы, общий анализ мочи 3Б класса составил половину трехлитровой банки, со слов мамы Ленки Угловой – ведро, странно конечно мы думали, ведро собрать мы не могли, нас то всего двадцать человек и мы понимали сколько каждый внес в этот общий литраж, но тетя Люба была настолько убедительна, когда рассказывала это моим родителям. А по взгляду моего папы можно было понять, что там была цистерна, причем только моего анализа.

Дальше целую неделю нам пришлось не сладко: собрания в классе, выговоры по домам, пытки классного руководителя и родителей дома, допросы кто был зачинщиком и выдумщиком этой затеи. Пытали нас и по одному, и группами, и всем классом. Не забывайте, что все мы были пионерами, воспитанными на страшных уроках истории о пионерах героях Великой Отечественной войны, никто не сдавался, я тем более, я ж и пионер и Полкан.

Далее следовала казнь в кабинете директора. Казнь всех производителей анализа, всего 3Б класса. Мы, как участники Молодой гвардии на казни, стояли рядом, опустив глаза в пол, молча. Онемевшие и ослепшие, рукаминешевелящие, чтоб даже случайный жест не выдал нашего Олега Кошевого. Приговор был следующий – еще раз что-то подобное, будете все исключены из пионеров. Да, конечно это жестоко, но не в наших амплуа повторяться, будьте уверены, господа офицеры белогвардейцы или гитлеровские фашисты, мы не повторимся! Нас на первый раз простили, причем под приговором звучала даже награда: «Зато никто никого не выдал, нам стоит догадываться, кто это придумал, но вы молодцы, настоящие пионеры».