Снежный Барс
Шрифт:
Я постаралась воспроизвести ответ Маркуса как можно точнее. Хочу заметить, что задачка оказалась не из простых. Во-первых, в языке агррами если хоть в одном слове не правильно поставишь ударение, его смысл кардинально меняется, а то и всей фразы. Во-вторых, я абсолютно не поняла что сказала. Халай, однако, все понял и окончательно успокоился. Хотя не знаю, не рано ли. Ведь Барс все-таки серьезно ранен.
Спустя несколько минут мы задумались на одной довольно серьезной проблемной: что делать дальше?
— Наверное, его надо перенести в наш лагерь. — Немного неуверенно предложила я. Я
— Нельзя. — Сказал он отрывисто с сильным акцентом. — Это может навредить Ото'о Ша. И лучше, чтоб об этом ни кто не знал.
Борн промолчал, и вообще ни как не выразил своего отношения к нашему разговору, но мне почему-то показалось, что телохранитель согласен с Халаем.
— Но ведь нельзя же оставлять его здесь.
— Можно. — Вмешался Маркус, однако кроме меня этого никто не услышал, а я предпочла проигнорировать.
— Придется в таком случае кому-то дежурить тут. — Предложил Борн. — Например, несколько твоих людей, Халай которым ты больше доверяешь, могут делать это по очереди.
Горец отрицательно покачал головой, даже не подумав объяснить причину своего отказа. Впрочем, немного подумав, и я с ним согласилась.
— Лучше все-таки чтоб никто не знал о случившемся.
— Почему? — Поинтересовался Борн.
Я неопределенно пожала плечами. Как это ни странно, мне показалось, что он даже лучше знает почему, и только претворяется несведущим.
Мы помолчали.
— Итак, мы ни к чему не пришли. — Спустя пару минут заключил Борн.
— Вы оставите меня здесь и продолжите путь. — Мысленно велел Маркус.
— И не надейся. — Упрямо возразила я. — Мы ни куда не поедем, пока ты не поправишься и не встанешь на ноги… ну на лапы.
— Твой батюшка вряд ли с этим согласится, Астор.
— Я скажу ему, что заболела, и хочу здесь, задержатся ненадолго. И мы будем ухаживать за тобой, пока тебе не станет лучше.
— Девочка, это неразумно…
— А мне все равно! Ты не бросил меня, когда я умирала от яда. Я тебя тоже не оставлю.
— Астор, пойми ты, для твоей, да если уж на то пошло, и для моей безопасности будет лучше, если вы немедленно уедете. Не стоит сидеть тут и дожидаться убийц!
— Может быть. — Мне надоело спорить, да я и не могла быть полностью уверена в своей правоте, но и уступать не собиралась. — Хватит спорить, от тебя все равно уже ничего не зависит.
— Вот упрямая! — Сокрушенно вздохнул Маркус, и кажется, заснул.
Мужчины с большим недоумением смотрели на меня, и я невольно тоже вздохнула.
— Ну что ж, пока поступим, так как я уже сказала, а там будет видно.
Оба согласно кивнули.
Халай немного поколебался, но все же решил задать мучавший его вопрос:
— Ты слышишь Ото'о Ша?
Я задумчиво посмотрела на Барса. Моя рука неосознанно поглаживала снежно белую с бликами серебра шерсть, чесала за ухом,
— Это дар Небесного Огня. — Я постаралась ответить максимально понятно для Халая.
На лице горца отразилось искреннее недоумение. Объяснить ему? Или оставить все как есть? Но ведь это вовсе не тайна, и Маркус ни разу не просил меня что-то скрывать от Халая. И почему бы ни рассказать пока мы тут сидим, ожидая рассвета?
Похоже, мои сбивчивые объяснения о дружбе Маркуса с Небесным Огнем, то есть Странником, и его Даре нам после освобождения от многотысячелетнего плена еще больше озадачили Халая. Но мне показалось, что он стал относиться ко мне с каким-то странным благоговением, что ли. Как к человеку, коснувшемуся сокровенных тайн богов. Впрочем, Странник ведь и был для агррами богом. А Маркус у них нечто вроде духа-хранителя племени. Только такое отношение мне почему-то не понравилось. Зря я, наверное, разоткровенничалась.
— Не говори никому, пожалуйста. — Попросила я Халая.
— Почему?
— Ну… просто не говори, ладно? Хотя бы пока все это не кончится.
— Хорошо. — После недолгих раздумий согласился горец. И я сама не знаю, почему вдруг ощутила большое облегчение. За что мне нравится этот человек, так это за свою невозмутимость и краткость в разговорах, которая обусловлена не столько плохим знанием языка, сколько чертами характера. Впрочем, я не стала слишком развивать эту мысль. Близился рассвет, и пора было возвращаться в лагерь, пока нашего отсутствия не заметили. А в том, что этого еще не случилось, я была уверена, иначе поднялся бы такой переполох, и по округе шарило множество людей в поисках пропажи.
Халай сказал что останется с Ото'о Ша на весь день. Борн, критически осмотрев нашу ненормальную компанию, наконец, пообещал, что придет на ночь сменить горца. И мы вдвоем вернулись в лагерь. Мне предстояло теперь убедить отца остаться здесь еще хотя бы ненадолго. Хотя после всех тревог и бессонной ночи я, наверное, и впрямь выглядела немного нездоровой. Ох, хотя бы все получилось!..
Все очень странно — решил Борн. Все слишком странно. Это единственное что на данный момент мог сказать телохранитель обо всей сложившейся ситуации. Впрочем, теперь было достаточно времени, чтоб все обдумать. Юной графине легко удалось убедить отца в том, что ей нездоровится. Куда сложней было заставить его оставаться на месте. Де Энакер скорее рвался в дорогу, считая, что дочери необходим хороший лекарь и справедливо полагая, что в этой глуши его не найти. Девушка действительно выглядела нездоровой, это Борн заметил еще ночью. Но он так же подметил причину этого недомогания. И вот это как раз выглядело странным. Несмотря на сбивчивые объяснения юной графини, Борн не совсем понимал каким образом, она чувствует боль раненого зверя? Признавал, что это вполне вероятно, но саму природу этого явления понять не мог. Маги, например, нередко пользуются телепатией, но если бы они при этом чувствовали недомогания друг друга… глупость, в общем.