Снежный поцелуй

Тайден Милли

— Что?

Его взгляд встретился с ее взглядом, и напряженность заставила ее спину дрожать.

— Городок. Вся работа, которую ты делаешь для них. Тебе это правда нравится?

— Да, — кивнул он. — Это дает мне цель. Я так долго этим занимаюсь, что не знаю, чем можно еще заниматься.

— Ты когда-нибудь хотел сделать что-нибудь еще?

Такер покачал головой.

— Я всегда знал, что это будет моя обязанность. Мы все знали.

Тот факт, что он сделал свои обязанности своей страстью, поразил

ее до мозга костей.

— А что насчет тебя?

— Меня?

Переадресация ее же вопроса показалась ей странным разоблачением.

— Да. Ты всегда хотела быть медсестрой?

— Я хотела стать врачом.

Она произнесла эти слова раньше, чем их успела остановить, и это было странно похоже на признание. Она посмотрела на него и увидела его ласковое лицо.

— Что помешало?

— Жизнь, — пожала она плечами. — Моя бабушка заболела, вот и все.

— Мне очень жаль это слышать.

Натали слабо улыбнулась.

— Все нормально.

— Ты всегда можешь сделать это в один прекрасный день.

Натали закусила губу.

— Не уверена, что хочу. Мне нравится быть медсестрой. Я просто хотела бы найти способ вылечить определенные болезни.

— Я уверен, что многие люди хотят этого. Иногда это происходит по личным причинам.

Это было больше, чем намек на приглашение продолжать и Натали впервые захотела поделиться. Приятно было быть с мужчиной, который, казалось, беспокоился о этом.

— Это из-за деменции. Забавно, как много может рассказать человек. Они могут рассказывать безумные истории, но часто они раскрывают больше правды, чем нет.

— Это генетическое?

— Трудно сказать, — вздохнула она. — Вроде нет. Близкий родственник с таким диагнозом, может увеличить твои шансы, но исследования по этому поводу, похоже, говорят, что это не так.

— Ты беспокоишься, что однажды можешь заболеть.

Натали приказала своим глазам не плакать, но было уже поздно. По ее щекам катились слезы.

— Черт. Прости. За то, что чертовски грубо это сказал. — Такер бросился к ней и сел на кровать рядом с ее стулом. Одна из его больших теплых рук коснулась ее бедра, а другая обняла ее. — Я не должен был этого говорить.

— Нет. Все нормально. Это глупо, что я плачу.

— Нет, и даже если бы это было так, это более чем оправдано.

Затем Такер, грубый мужчина, который был с ней так груб с того момента, как увидел ее, тот самый мужчина, который поцеловал ее так, что она чуть не лишилась рассудка, обнял ее. Он держал ее так, словно она была самой драгоценной вещью на свете; он обнимал ее, как будто мог сдержать все страхи и болезни, которые ее пугали. Он держал ее так, как будто он заботился о ней, искренне и до глубины души.

— Ты прав. — Она удивилась своему шепоту. Но ее расшатанные нервы успокоились, когда он крепче сжал ее. — Я этого боюсь. Я видела,

как женщина, которая вырастила меня, была для меня кумиром, самого умного и доброго человека, которого я когда-либо знала, просто… исчезала. Исчезала все дальше и дальше от того, кем она была. В конце концов… — у Натали сжалось горло от эмоций. — Она даже не узнавала меня. Она думала, что я — моя мать. У меня не было сил исправлять ее. Она умерла, не зная, кто держал ее за руку.

— Она умерла, зная, что-то кто-то, кто ее любил, держал ее за руку. Вот что важно. В каком-то смысле ты была ее дочерью. Она вырастила вас и любила вас. Натали, ты сильная женщина.

Она громко всхлипнула, и это должно быть, был наименее привлекательный звук, который она когда-либо издавала.

— Ты даже не знаешь меня. Как ты можешь так говорить?

— Потому что ты переехала в глухомань, чтобы убедиться, что уединенное сообщество получает квалифицированную медицинскую помощь.

Мощный торнадо стыда и смущения охватил ее. Это был момент, когда она должна была все ему рассказать. Она должна признаться, что приехала в Винтерленд, чтобы убедиться были ли реальны оборотни или это просто бред ее бабушки. Это был бы быстрый и безболезненный разговор. Если только это не было так.

Тогда она застрянет посреди дикой местности, в нескольких часах езды от городка. Она не смогла заставить себя ничего сказать. Он воспринял ее молчание, как знак того, что ему следует продолжить, потому что так оно и было.

— Когда у нас с тобой было собеседование по телефону или, когда читал твои электронные письма, я с уверенностью мог сказать насколько ты увлечена тем, чтобы помогать людям. Потом, увидев тебя с Питером, все обрело для меня смысл. Тебе действительно нравится заботиться о людях. Ты бы отдала последнюю рубашку, чтобы помочь. Вот почему ты идеальное дополнение к Винтерленду. Жизнь не всегда легка, но окружающие тебя люди делают ее сносной и даже замечательной. Я уверен, что твоя бабушка смотрит на тебя сверху, и чертовски гордится той женщиной, которой ты являешься.

У Натали вырвался тихий, болезненный всхлип.

— Тебе не обязательно так говорить.

— Это правда. Я чувствую, насколько это правда. Нелегко потерять людей, на которых мы равняемся. Мой папа был хорошим человеком. Он заботился о Винтерленде. Он был немного грубоват в общении. Он никогда не был нежным и добрым отцом, но он всегда был.

— Ты и его потерял?

Такер кивнул.

— Он никогда не был прежним после смерти моей матери. Не то, чтобы я знал, потому что она умерла, рожая меня… — он напряженно пожал плечами. — Но мне кажется, что мы оба потеряли людей, о которых заботились. Я нашел свое спасение в заботе о людях Винтерленда. Возможно, это и для тебя тоже может стать безопасным убежищем.