Снежный путь
Шрифт:
Но имелся во всём этом великолепии и один светлый момент. Настал день, когда он его обязали пройти финальное обследование у кардиолога. Кардиологом же оказалась весьма смазливая дамочка, недавно начавшая, судя по юному возрасту, практику, но почему-то оказавшаяся в таком серьёзном заведении, перед которой он и предстал в костюме Адама. И вот дамочка, узрев его в натуральной красоте, как-то странно улыбнулась и стала нежно возить по нему стетоскопом, другой рукой в то же время приобняв его за плечо, как бы для удобства. Неизвестно только, за каким удобством она прижалась к нему чуть ли не всем телом. А неподалёку,
— Пульс подскочил… — Обращаясь к своему коллеге, произнёс один.
— Да? И с чего бы это? — Широко ухмыльнувшись, ответил тот.
Но вот окончательный осмотр завершили, и настала благословенная минута, когда всё навесное с Михаила сняли. Улучив момент, он шепнул кардиологу, подкрепив слова своей самой обаятельной улыбкой:
— Наверху, говорят, чудные аллеи и парки, а я ещё ни разу этого не видел. Вы не покажете мне сегодня вечером местные достопримечательности?
Кардиолог на это опять странно улыбнулась, но ответила-таки:
— Я зайду за тобой.
Вечером действительно состоялся выход на поверхность. Михаил чертовски радовался случаю снова увидеть синее небо и вдохнуть полную грудь настоящего, а не стерильного воздуха. Пахло хвоей и травой. И женщиной. Гуляя по чудному парку, он приобнял мадам за талию. Мадам не сопротивлялась и даже сама приобняла его. Так, в обнимочку, они и оказались на берегу искусственного пруда, о котором сказать «искусственный» можно было, только зная, что это на самом деле так. Смеркалось. Но это неважно. Важно то, что на берегу тщательно изготовленного озерца, в кольце суперсверхнепробиваемых стен, на территории легендарного и таинственного Центра, Михаил провёл одну из самых своих незабываемых ночей.
«Домой», под землю, они вернулись только под утро. Усталые и счастливые. В другом бы месте, да в другое время… Хотя о чём речь. С такими женщинами мужчины предпочитают только встречаться. А вот женятся на других. Но они об этом не думали и не хотели думать. А зачем?
И, как только открылись двери лифта, привезшего их на нужный уровень, так они нос к носу и столкнулись с самым что ни на есть главным тамошним врачом. Встреча явилась неожиданной и от этого ещё более неприятной.
— Вы, — начал врач, обращаясь к Михаилу, — прошли все необходимые тесты, и уже сегодня я мог бы передать вас дальше, но, в виду того, что вы оказались весьма беспокойным подопечным, этот день мы решили полностью отдать вам для отдыха. Идите к себе и постарайтесь хорошо выспаться и отдохнуть. Завтра у вас будет ещё одно испытание. Не из самых лёгких.
— Хорошо. — Ответил ему на это Михаил, после чего демонстративно приобнял мадам и с особым смаком её поцеловал. При этом главного врача, дядю весьма строгих правил, передёрнуло, а Михаил шепнул даме: — Ещё увидимся.
— Я надеюсь. — Ответила она, после чего Михаил пошёл к себе. Но он ещё слышал, как главный эскулап отчитывал коллегу-кардиолога:
— С вашей стороны было верхом неразумности провести всю ночь с человеком абсолютно психически неустойчивым и склонным к насилию…
— Не знаю, для кого он склонен к насилию, а по мне — так он чертовски мил…
Михаил, уже выходя за пределы слышимости, усмехнулся. Дальнейшего разговора он, к сожалению, слышать возможности не имел. Добравшись до
Дикие джунгли и непроходимые топи… Он бежал, но споткнулся и упал. Он попытался подняться и у него это получилось, но не так легко, как обычно. Мыслей по этому поводу, правда, не было, было только одно безмерное удивление. А тут до его слуха достучались и звуки… Звуки погони… Звуки охоты… Он оглянулся вокруг, чтобы сориентироваться — в каком качестве он во всём этом участвует. Оказалось, в качестве одного из охотников. В составе неизвестной в данный момент команды он загонял дикого зверя, когда так неудачно упал. Он попробовал ходить. Получилось сразу. У него имелись явно две ноги. Чтобы убедиться в этом, он посмотрел на свои ноги. Действительно две. Но жутко заросшие густой шерстью. Тогда он посмотрел на руки. Руки также оказались совершенно заросшими, а из всей одежды на нём имелась только непонятная тростниковая юбочка. Скорее декоративная. И ещё в правой руке он сжимал копьё с примитивным каменным резцом на конце.
Делать ничего не оставалось, как только продолжить своё участие в погоне. Почему-то казалось, что это единственно верное решение. Он не мог бы объяснить почему, просто знал это. И он побежал. Сначала неуклюже переваливаясь, но потом всё сноровистей и сноровистей. Он даже догнал ушедшую вперёд погоню и даже первый поразил копьём уходящего зверя. Когда зверь упал, все охотники собрались вокруг и стали буйно выражать свою радость, издавая непонятные ему звуки. Потом к нему подошёл один из них и прорычал:
— Ургха. Каба. Тега.
Он стоял и смотрел на него, ничего не понимая. Обращавшийся к нему изобразил на своей морде то, что должно было выражать удивление и повторил, но уже громче и резче:
— Ургха. Каба. Тега.
Но он всё равно ничего не понимал и не мог выразить своё непонимание. Тот же, что обращался к нему, повернулся к остальным охотникам и прокаркал:
— Ткар. Хыр мыд. Радр.
Охотники загалдели и тоже стали что-то кричать, но он не понимал их. Стоящее же перед ним… существо снова повторило, но на этот раз он неожиданно вычленил одно слово. Получилось так:
— Ургха. Зверь. Тега.
— Зверь. — Повторил он.
Существо запрыгало на месте и затараторило:
— Зверь, зверь, зверь… — После чего опять повторило первоначальную фразу, но на этот раз он понял ещё одно слово:
— Первый удар. Зверь. Тега.
— Первый удар. Зверь… — Начала повторять он, но вдруг стало понятным и последнее слово, — Выбирай.
Он осознал, что у этих охотников такая традиция — первым попавший в зверя имеет право выбрать себе кусок на своё усмотрение. Он вспомнил даже, как это делается и чем.
— Моё право. — Сказал он, и окружающие его одобрительно загудели. Он стремительно становился одним из них. Он подошёл к зверю, выдрал из него своё копьё, отсоединил наконечник и этим наконечником отрезал здоровый кусок ноги умерщвлённой жертвы. Охотники завыли, потрясая копьями, после чего каждый стал отрезать себе мясо, согласно своей очереди. Он уже знал, что скелет, с оставшимися на нём сухожилиями, мясом и потрохами, они оставят хищным духам леса, чтобы те благосклонно принимали их присутствие здесь.