Снова с тобой

Смит Кэтрин

Норт даже не стал обращать внимания на информацию о том, что Харкер готовит против него настоящую войну. Харкер явно не испытывал радости оттого, что Норт дал ему передышку. Он посчитал, что убийство Салли и Харриса заставило Норта отступить. Глупее этого трудно было придумать. Каждый сыщик Норта трудился над тем, чтобы найти доказательства против Харкера и попортить ему кровь.

В дверь офиса постучали. Услышав приглашение, миссис Бантинг просунула голову в дверь.

– Пардон, мистер Шеффилд. Вас

хочет увидеть граф Спинтон.

Подумай про черта… Спинтон знал – он не должен появляться у Норта, только в самом крайнем случае.

– Просите.

Несколько мгновений спустя лорд Спинтон, прекрасно одетый, причесанный по последней моде, вступил в комнату. Норт провел рукой по небритому подбородку, прекрасно сознавая, что его собственный галстук потерял форму, а волосы растрепаны. Можно не сомневаться, Норт смотрелся рядом с чистокровным Спинтоном как беспризорная дворняга.

Но разве это что-нибудь значило?

«Зато я спал с твоей невестой, чопорный индюк. Что скажешь на это?»

Но одного взгляда на застывшее лицо Спинтона было достаточно, чтобы победное ощущение мигом исчезло.

– Что случилось?

– Я требую, чтобы вы сообщили мне о своих намерениях в отношении леди Октавии.

Норт не потрудился скрыть изумление.

– Требуете?

– Да.

Норт остался предельно вежливым.

– Я намереваюсь найти того, кто посылает ей письма, и, если потребуется, обеспечить ее безопасность. Именно за это вы платите мне деньги. – Деньги прямиком отправлялись в ближайший приют для незамужних матерей и их детей. Но Спинтону ни к чему знать об этом. И о том, что Норт согласился на это дело ради Октавии, а не из-за денег.

– Я о ваших истинных намерениях.

Ну разумеется. Неужели Спинтон считает Норта простаком, который не услышит в его голосе ревности? Другой, более искусный лгун, стал бы уверять графа в своих самых благородных намерениях. Норт не смог.

– А что вы о них думаете? – Зачем изводить человека? Почему бы просто не соврать и не сказать, что у него нет никаких намерений?

Граф выпрямился.

– Полагаю, они не благородны.

Не важно, что Спинтон был близок к правде. Норту не понравился его тон.

– Вы задеваете мою честь.

Граф не походил на уличных задир, однако в одном они с Нортом были едины – в своем намерении заставить считаться с собой.

К сожалению, у каждого из них были свои претензии на Октавию. Может, Норт ошибается, считая, что у него в этом смысле есть какие-то преимущества?

– Прошу прощения, мистер Шеффилд, но, за исключением нескольких случаев, ваша семья не особенно считается со своей честью.

Если Спинтон хочет раздразнить его, то он выбрал самый верный путь.

– Вы не заслужили права обсуждать мою семью, Спинтон, граф вы или не граф.

Граф покраснел,

но не отступил.

– Даже ваш младший брат – герой войны, и то привлекает к себе всеобщее внимание, а уж о деяниях вашего отца и братьев всем хорошо известно.

– Когда я соглашался провести это расследование, мне удалось немного порыться в делах вашей семьи, милорд. Хотите узнать, что мне открылось?

Спинтон пожал плечами:

– Уверен, ничего бесчестного.

Норт насмешливо хмыкнул:

– Мне открылась целая подборка интересных фактов. Например, история про страсть, которую ваш дядюшка Теодор испытывал к некоей двенадцатилетней девочке из Йоркшира.

На этот раз Спинтон побледнел как полотно. Вряд ли ему хотелось, чтобы эту историю начали обсуждать в обществе.

– Вы пытаетесь шантажировать меня?

Норт хмуро посмотрел на него:

– Не будьте идиотом. Конечно, нет.

Видно было, что Спинтон не поверил.

– Тогда при чем здесь мой дядя?

– При том, что не нужно судить других по их родственникам. – Ничего удивительного, что Октавии не хотелось, чтобы он узнал про ее мать. Спинтона хватит кондрашка, когда он узнает, что его дорогая покойная теща была актрисой.

– Значит, у вас нет видов на леди Октавию?

– Клянусь, я не позволял никаких вольностей по отношению к ней. – К счастью, Спинтон не догадался спросить, позволяла ли Октавия вольности по отношению к нему.

Облегчение, которое испытал граф, бросалось в глаза, но тут было что-то еще. Чувство вины? Беспокойство? Возможно, он не поверил Норту. Или, может, надеялся скрыть какой-нибудь собственный опрометчивый поступок. Но какой? Вообще-то было даже немного странно, что Спинтон не завел себе содержанку.

– Вы ее любите?

Спинтон дернулся.

– Что, простите?

– Леди Октавию. Вы любите ее? – А какой ответ больше понравится Норту: да или нет?

Граф оскорбился.

– Не ваше дело!

Пришлось повернуть кинжал в ране.

– Как вы собираетесь заявить об этом перед Господом и свидетелями, если даже мне сказать не можете?

Спинтон засуетился под его взглядом.

– Я высоко ценю и уважаю Октавию.

Норт обратил внимание, что Спинтон пренебрег ее титулом.

– Я высоко ценю и уважаю мою экономку, но не собираюсь на ней жениться.

– Это не одно и то же! – Наверное, застегнутого на все пуговицы Спинтона кинуло в жар, потому что у него порозовели белки.

Норт почесал подбородок.

– Вы так думаете?

– Мое чувство к Октавии намного глубже, чем у вас к вашей экономке! – Спинтон разозлился так, что, казалось, выплевывал каждое слово.

– Ах, так вы действительно любите ее? – Будет легче потерять Ви, зная, что Спинтон даст ей любовь, которой она достойна.