Снова с тобой
Шрифт:
Она была готова остаться с ним навсегда, но не сказала об этом. Она просто кивнула, глядя в жаркую синеву его глаз.
Он повел Октавию из офиса. В доме царил полумрак. Царила тишина. Слуги уже улеглись? А это важно? Нет, ничуть. Сейчас Октавии было все равно. Разве сможет какая-нибудь женщина в здравом уме стыдиться того, что ее желает такой мужчина?
Его спальня располагалась в самом конце коридора на втором этаже, в задней части дома. Звуки с улицы почти не доходили сюда.
На столике рядом с кроватью горела
Норт скинул обувь. Но когда дело дошло до брюк и носков, он остановился. Мешала раненая рука.
– Дай я сама. – Расстегивая ему все застежки, Октавия была уверена, что в этот момент он жарко и жадно смотрит на нее. Она подняла глаза, увидела его напряженный и настойчивый взгляд и поняла, что нужна ему. Она потупилась и заметила, как дрожат от волнения руки.
Теперь Норт стоял перед ней совершенно голый. Она коснулась его мускулистых, покрытыми волосами икр, провела ладонями под коленями, подняла руки и погладила мощные бедра. Он был у нее в руках – загорелый, теплый и прекрасный. И тогда она, удивляясь самой себе, взялась за его возбужденную плоть.
Норт со свистом втянул в себя воздух. От наслаждения.
– Полегче. Я отвык.
Улыбаясь от осознания женской власти, Октавия подняла глаза, продолжая ласкать Норта рукой.
– За двенадцать лет?
– Нет, меньше.
Можно было бы приревновать его, но у Октавии не было на это никакого права. Даже если у него и были другие женщины, все равно она – первая. А сейчас она здесь.
– Тогда ты не знаешь, что значит страдать, – тихо предположила она. – Двенадцать лет я помнила наслаждение, которое ты мне подарил, и не могла ощутить его вновь. Тебе было легче.
Он взял ее за руку, которой она ласкала его.
– Нет, не легче.
Эти слова поразили Октавию. Она даже испугалась, что сейчас расплачется. Подавшись вперед, она опустилась на колени и стала целовать руку, которая удерживала ее, а потом языком провела по головке его плоти.
– Господи! – Норт не принуждал Октавию ни к чему, но и не дал отстраниться. Да она и не собиралась.
Она лизала его, целовала, наслаждаясь мускусным и солоноватым вкусом мужской плоти. Рука на ее затылке стала жесткой. Октавия работала губами, работала языком. Внизу живота росло болезненное ощущение.
– Стоп! – приказал он. Мышцы у нее под руками напружинились. – Остановись.
Октавия подчинилась. Уже одна мысль, что она смогла довести его до предела, давала удовлетворение.
Его глаза горели желанием. Не обращая внимания на больную руку, он выдернул шпильки из волос Октавии, и они рассыпались, укрывая ей плечи. Развернув ее к себе спиной, Норт стал расстегивать на ней платье. Это потребовало времени. Когда он закончил, Октавии уже казалось, что ее поджаривают на медленном огне. Но вот наконец платье соскользнуло с плеч.
Норт притянул ее к себе, и она тихо
– Ты еще прекраснее, чем я думал, – шепнул он ей на ухо. – Ты даже не представляешь, как часто я мечтал о тебе.
Октавия вздрогнула, когда его теплое дыхание коснулось ее лица и шеи. Закрыв глаза, она стояла и наслаждалась тем, как его губы прочерчивают тот же маршрут.
Норт опустил ее на постель.
– Ты похож на ангела, – шепнула Октавия. Свет от лампы за спиной Норта образовал вокруг него теплое, золотистое сияние.
Осторожным движением он откинул волосы с ее лица. Норт казался совершенством. Свободно свисавшие волосы придавали ему мальчишеский вид. Жесткость черт смягчалась рассеянным светом. Только повязка нарушала гармонию.
Норт мягко улыбнулся:
– Смотрю на тебя и не могу думать ни о чем разумном. Ты просто наваждение какое-то, дорогая Ви.
Она поймала его взгляд.
– А ты просто воплощение греха.
Норт провел рукой вниз, дотронувшись до ее бедер. И, вздрогнув, Октавия выпрямилась. Губами он потерся о напрягшийся сосок, вызвав приступ сладкой боли.
– Ты так прекрасна. Само совершенство.
Ей захотелось возразить, но не удалось произнести ни слова. Он провел языком вокруг соска. Тот сжался, затвердел, и до боли захотелось, чтобы Норт не останавливался.
– В тебе все прекрасно, – бормотал он. Его дыхание стало жарким, влажным. Просто мучительным!
– Перестань болтать, – потребовала она, запуская пальцы ему в волосы и прижимая его лицо к своей груди.
Норт хмыкнул и осторожно взял сосок в рот.
Октавия застонала. Спустившись по животу, рука Норта остановилась в том месте, где соединялись ее дрожащие бедра.
Ее тело дернулось, когда его палец проник в эту влажную долину. Было слишком хорошо.
– Все в порядке? – тихо спросил Норт, влажно дыша ей в щеку.
– Хочется, чтобы ты вошел в меня. – Октавия без смущения посмотрела в жгучую синеву его глаз. – Мне нужно хоть на минутку почувствовать тебя внутри. Пожалуйста, Норт.
– Одной минуты будет мало. Мне потребуется много больше, чем минута. Я хочу, чтобы ты молила о пощаде, рыдала, а потом расплавилась, как масло.
Закрыв глаза, Октавия отдавалась его ласке. Сладостная боль становилась все сильнее.
Октавия не стеснялась его и не собиралась позволять ему диктовать условия. Она желала его, нуждалась в нем. Но тут присутствовало что-то еще. Что-то настолько сильное, что не хотелось искать слова, чтобы описать это нечто.
Разглядывая его тело, Октавия не переставала удивляться, как из юношеского изящного оно превратилось в жилистое и мускулистое. Проведя руками по ребрам, она погладила волосы, покрывавшие ему грудь.