Снова три мушкетера
Шрифт:
Переночевав под звездным небом, на следующий день мы отправились в селение в надежде разузнать что-нибудь полезное для себя. Многие из колонистов оказались нашими соотечественниками, хотя, сударь, компания там весьма разношерстная, можно сказать, — сброд со всего света. Один охотник по имени Жан-Люк, выслушав нашу историю, посоветовал нам при первой возможности переправиться на остров Сен-Кристофер, где, по его словам, находилась сильная французская колония, и обратиться к губернатору. Губернатор колонии является и ее военачальником. Этот Жан-Люк советовал нам просить губернатора
Мы решили последовать этому совету, который показался нам вполне разумным. Но так как добраться до Сен-Кристофера пока мы все равно не могли, то нам ничего не оставалось делать, как поглощать тропические фрукты и, выплевывая косточки на морской берег, поджидать возвращения капитана Ван Вейде и Эвелина.
Однако, когда капитан и помощник — я как-то по привычке продолжаю называть их так, сударь, хотя, конечно, шкипер потерял свое судно и пока никакого нового на горизонте не предвиделось, — итак, когда капитан и помощник вернулись обратно, они оба в один голос сказали, что губернатор, по всей вероятности, заставит нас служить в гарнизоне. Людей на Сен-Кристофере не слишком много, а тех, кто поотчаяннее или при деньгах, тянуть солдатскую лямку не очень-то и заставишь.
Мы с Гримо не могли не признать, что в их доводах также содержится большая доля правды. Поэтому мы решили пока не торопиться с отплытием на Сен-Кристофер.
Посоветоваться больше нам было не с кем, а с Гримо, сударь, как вы знаете, тоже не очень-то поговоришь. Он завел манеру вставать ни свет ни заря и отправляться на берег спозаранку. Там он собирал крабов, выброшенных морем, птичьи яйца и прочую съедобную живность. Я же предпочитал питаться плодами всяких диковинных деревьев, потому что никогда не ел ничего подобного, да и теперь уже тоже, видно, до самой смерти не попробую.
Однажды мне пришла фантазия искупаться, и я отправился на берег. Что же я увидел там? Гримо, который развлекался тем, что мастерил себе нечто вроде дротика или копья. Малый заточил корабельный гвоздь — дюйма три в длину и вогнал его в трехфутовую палку.
— Что ты тут делаешь, чудак? — спросил я его.
— Привязываю это, — отвечал он в своей обычной манере.
Гримо говорил сущую правду. Покончив со своим копьем, он принялся привязывать к концу палки внушительных размеров веревку.
Я чуть не лопнул со смеху.
— Гримо, кажется, ты мастеришь лассо?
— Гарпун, — отвечал он, пожимая плечами.
Когда Гримо пожимает плечами, с ним уже бесполезно разговаривать дальше, так как он все равно вам ничего не ответит.
Заключив, что он перегрелся на солнце, я искупался и вернулся в день моих пальм.
Вечером, завидев его тощую фигуру, ковыляющую ко мне со стороны морского берега, я вспомнил об утреннем разговоре.
— Сколько китов ты загарпунил сегодня? — спросил я, подстрекаемый не лучшими побуждениями.
Он молча опустился на песок рядом со мной и, блаженно улыбаясь, раскинул руки и ноги.
— Ну хоть одного-то кашалота ты добыл нам на ужин? — не отставал я.
Гримо молча повернулся на бок, прикрылся пальмовыми листьями и безмятежно захрапел.
Оказалось,
Через пару дней, когда мы отправились в поселок, Гримо выразил желание зайти в лавку.
— Зачем нам туда идти? Нам все равно не на что покупать все эти ножи, порох, пули, сукно и полотно и прочие заманчивые вещи. Между прочим, я охотно купил бы себе новую шляпу, а то теперешняя не укрывает меня от солнца — уж больно она похожа на сито.
Облегчив таким образом душу, я потянул его за рукав, но Гримо снова пожал плечами и направился прямиком в лавку. Из любопытства я последовал за ним. Там он, не торгуясь, выложил три монеты за новенький охотничий нож и изрядный кусок полотна для рубашки. Кроме того, он купил ниток и прочей мелочи. У меня от изумления глаза на лоб вылезли.
— Откуда у тебя деньги, Гримо?
Вместо ответа он махнул рукой в сторону моря.
— Ты что, и правда наловчился бить рыбу своей острогой?! Но ведь это удается только дикарям!
Гримо отрицательно помотал головой.
— Не рыбу, — сказал он.
— А что?
— Черепах.
Мне, сударь, оставалось только развести руками. Этот хитрец подсмотрел, как ловцы черепах промышляют этих животных, мясо которых весьма ценится в тех местах, а в более отдаленных — и подавно. Оно отличается тонким вкусом, а черепаховый жир настолько питателен, что, если готовить их две-три недели подряд, вы сами начинаете обрастать жирком, а нательное белье пропитывается салом.
Буканьеры охотно покупают мясо черепах, и Гримо уже успел продать несколько французским охотникам с южной части острова.
— Что же было потом? Получается, что бессловесный Гримо разбогател на этом острове раньше тебя, Планше? — спросил мушкетер.
— Ну, я этого не говорил, сударь, — отвечал Планше, скромно потупившись.
— Но ведь первые средства заработал Гримо, промышляя черепах, не так ли?
— Не совсем, сударь.
— Что ты этим хочешь сказать, любезный? Объяснись.
— Только то, сударь, что к тому времени я уже отложил несколько монет, переписывая долговые обязательства и счета для местных торговцев. Просто мне казалось, что Гримо еще не пришло время об этом узнать… Народ ведь там грубый и неотесанный, сударь. Иной охотник и рад бы заключить сделку с торговцем, да по причине неграмотности испытывает массу затруднений. Вот и поработал писцом — знаете, у меня неплохой почерк, сударь.
Д'Артаньяну показалось, что в голосе его слуги прозвучала горделивая нотка. Так мастер испытывает законную гордость от хорошо выполненной работы.
Глава пятьдесят первая
Рассказ Планше: день второй
— Итак, сударь, — сказал Планше, когда наутро они оставили Виши за своей спиной, медленно, но неуклонно приближаясь к Парижу.
— Итак, Планше, прошу тебя продолжить свою историю. Твой рассказ отвлекает от мрачных мыслей и, следовательно, полезен для тела и для души.