Снова в дураках

Джеймс Элоиза

– Не лги столь нагло!
– выкрикнула она.
– Если ты мне что и должен, то только правду! Вообще-то, если задуматься, - с горечью добавила она, - почему бы нам не перестать вспоминать весь этот вздор? Я понимаю, твоя совесть беспокоила тебя. Что ж, она может успокоиться. Благодаря доброте Эразмуса, женившегося на мне после того, как ты извалял меня в грязи, теперь я - почтенная вдова. У меня есть вдовья доля от наследства, и мне нет нужды выходить замуж.

– Но ты нужна мне, Женевьева. И то, что случилось, не было грязью.
– Он смотрел прямо в ее красивые глаза, щательно подбирая слова.
– Возможно, я неправильно тебя понял...

– Пожалуй, я могу задать всего

один вопрос, - прервала она его.
– Ты можешь объяснить, почему так и не приехал ко мне после того, как мой отец перехватил нашу карету.
– Тобиас мог выглядеть невинным младенцем, но ее отец был прав, обозвав его наглым Лотарио [24] : взял то, что хотел, и бросил ее.
– Мой отец согласился бы на наш брак, учитывая произошедшее между нами. Ты же так и не появился.
– Она никогда не забудет гнев отца, обнаружившего насколько безнравственна его дочь, потерявшая свою девственность в карете.

[24]

Лотарио (Lothario) - в трагедии английского драматурга Николаса Роу "Кающаяся красавица" ("The Fair Penitent" by Nicholas Rowe, 1703) бесшабашный повеса и ловелас. Скорее всего автор позаимствовал это имя из трагедии У. Дэвенанта "Жестокий брат" (1630), среди персонажей которой есть схожий по характеру молодой человек с таким же именем. Имя Лотарио стало нарицательным, обозначая распутников.

"Вчерашняя вечерняя газета напоминает о предыдущем таинственном исчезновении мадемуазель Роже. Доподлинно известно, что ту неделю, когда ее не было в парфюмерной Ле Блана, она провела с одним молодым офицером флота, слывущим отъявленным развратником. Сейчас этот Лотарио проживает в Париже, и имя его нам прекрасно известно, но, по вполне понятным причинам, мы не намерены предавать его гласности."

Э. А. По. Тайна Мари Роже (1842). Пер. В. Неделина

В "Дон Кихоте" (1605) Мигеля де Сервантеса Лотарио - друг Ансельмо, которому тот поручил проверить верность своей супруги Камиллы, причем проверку не выдержали оба - и Лотарио, и Камилла, - а Ансельмо в результате лишился и жены, и друга.

– К тому времени, как я проснулся, ты уже была замужем, - выдавил он сквозь сжатые зубы.

Она фыркнула.

– Вот как? Ты превратился в Спящую красавицу? Эразмус и я поженились только после того, как наши имена, имена вступающих в брак, оглашались в церкви в течение трех недель. И все это время... это время...
– голос Женевьевы сорвался, выдав охватившие ее эмоции.

Что-то вспыхнуло на лице Тобиаса, и он вскочил с кресла.

– Три недели? Ты вышла замуж спустя три недели, Женевьева?

Она моргнула и уставилась на него.

– Конечно. Имена вступающих в брак должны быть оглашены, и даже Эразмус, если он и был добр - а он таковым не являлся, - не взял бы меня в интересном положении.

Тобиас развернулся и ударил кулаком в стену.

– Я не знал, Женевьева.
– Мука, прозвучавшая в его голосе, заполнила комнату.
– Кучер твоего отца практически выбил мне мозги, если ты помнишь.
– Он снова развернулся, чтобы оказаться стоящим прямо перед ней, его лицо смертельно побледнело от гнева.

– Мне кажется крайне маловероятным, что твое выздоровление заняло три недели, - заметила она, вставая и отодвигаясь так, чтобы между ними оказался маленький столик.

– Я очнулся на следующий день.

– Что ж, - едко проговорила Женевьева, -

у тебя оставалось две недели и шесть дней, чтобы вспомнить о моем существовании. Но вместо этого ты решил совершить длительное путешествие в Индию, выкинув из головы лишенную девственности девушку, которая ждала тебя. Или ты хочешь сказать, оправданием тебе служит количество выпитого накануне, так что целый вечер исчез из твоей памяти?

– Я проснулся и сразу же отправился к твоему отцу.
– Он шагнул к ней со стремительностью и смертельным взглядом бенгальского тигра.

Женевьева отпрянула назад, огибая маленький столик и не выпуская Тобиаса из поля зрения. Кто знает, что придет ему в голову?

– В самом деле?
– пробормотала она, стараясь незаметно пробраться к двери.
– И что же сказал мой отец?

– Он сообщил мне, что уже давно запланировал твой брак с Эразмусом Малкастером, и что Малкастер получил специальную лицензию, позволяющую жениться на тебе немедленно. Он сказал, Женевьева, я в точности повторяю его слова: "К счастью, Малкастер согласился жениться на ней незамедлительно, даже при том, что вы ее обесчестили." Таким образом, Женевьева, когда я проснулся, ты уже была замужем за Малкастером.

– Но я не была замужем!
– пронзительно выкрикнула она.

– Я поверил твоему отцу.

Женевьева уставилась на него, забыв о спасительном бегстве.

– Мой отец был человеком, заслуживающим доверия, - сказала она.
– С какой стати я должна тебе верить?

– В моем кармане нет бумаги с подписью.
– Он снова сжал челюсти.
– Но это - правда. Что твой отец сказал тебе?

– Он сказал, что если бы ты сделал мне предложение, то он бы внимательно его рассмотрел, несмотря на начало оглашения имен в церкви. Я ждала...
– Она отвела взгляд.
– Ты не появился, а затем мы услышали про твой отъезд.

– Твой отец оказался изобретательным человеком, - устало произнес Тобиас.
– Он написал моему отцу, обещая простить его долги при условии, что я уеду из страны и не вернусь, по крайней мере, в ближайшие десять лет. Чтобы пощадить твои чувства, исключив возможность случайной встречи.

Женевьева не смогла придумать ничего в ответ. Целых семь лет она считала, что Тобиас просто уехал из страны, не дав себе труда задуматься над чем-либо. Семь лет она считала его негодяем. И после семи лет она встретила такого благородного джентльмена, как Фелтон. Какое-то неясное чувство появилось в ее груди - могло ли это быть радостью?

– Я не знал, - тихо произнес Тобиас.
– Клянусь Богом, Женевьева, я не знал. Я думал, ты уже вышла замуж за этого старика. Сколько раз за прошедшие семь лет я проклинал себя за то, что не взял тебя с собой, были мы женаты или нет. Но мне никогда и в голову не приходило, что твой отец солгал мне о специальной лицензии.

Женевьева прислонилась к стене и закрыла глаза. Ее руки дрожали, ей пришлось прижать их к обивке стены. Она попыталась призвать на помощь логику.

– Почему же отец так со мной поступил? Я знаю, он был на меня разгневан...

Тобиас уже стоял рядом, прямо перед ней. Его губы прошлись по ее щеке, руки обняли ее.

– Возможно, он думал, для тебя так будет лучше. Но я разрушил его планы, - мука в его голосе проникла ей в сердце.
– Как же я был глуп, поверив ему. И я снова совершил глупость, оттолкнув тебя от Фелтона. Я знаю, что ты к нему чувствуешь. И он знает о твоих чувствах. Ты же его слышала!

– Наверное, - произнесла она, изо всех сил стараясь сконцентрироваться. Казалось, Фелтон был где-то за миллион миль отсюда и практически ничего не значил. Значение имело только то, что рядом был Тобиас - снова ее Тобиас.