Снова в дураках

Джеймс Элоиза

Глава 7

Естественно, Лусиус Фелтон не замедлил явиться по приглашению Тобиаса. Тобиас спрятал Женевьеву за ширмой, находящейся в углу гостиной его личного номера в отеле "Симона". Фелтон, как обычно, одет был безупречно - в серый жакет, сшитый так, чтобы придать его худощавой фигуре вид мраморной статуи. Какое-то мгновение Тобиас даже раздумывал, а не заехать ли ему кулаком в челюсть соперника, но вместо этого слегка поклонился и указал Фелтону на кресло.

Фелтон, этот наглый ублюдок, отнимал у Тобиаса время, прохаживаясь по комнате и осматривая обстановку.

– Мне никогда

не нравился этот вычурный египетский стиль, - сказал он.
– По-моему, Томас Хоуп [22] оказал Англии плохую услугу.

Тобиас мог поддерживать эту игру столь же хорошо, как и его посетитель. Он прошел через гостиную, чтобы встать рядом с Фелтоном, и улыбнулся, улыбкой индийского заклинателя змей.

– Женевьева посоветовала мне обставить мой дом вещами, вышедшими из мастерской Джорджа Баллока, - заметил он.
– Вы видели его работы?

[22]

Томас Хоуп (1769-1831) – родился в Амстердаме в богатой семье банкиров шотландского происхождения. Любовь к искусству Томас унаследовал от матери, страсть к коллекционированию – от отца, по наследству же к нему перешло огромное состояние, которое и позволило заняться собиранием изящных вещиц.

Он стал одним из родоначальников неоклассического стиля эпохи Регентства, идея которого – находить новую интерпретацию античных форм. Но то, что было идеальным для Древнего Рима, отнюдь не всегда соответствовало представлениям о комфорте лондонцев XIX века. Хоупу удалось увязать изящную форму с практичностью. Нередко он обращался к теме Древнего Египта, считая именно эту культуру настоящим первоисточником идей классического дизайна. Его «египетские мотивы» можно обнаружить в форме и украшении столов, стульев, кресел. Знамениты и внушительных размеров кровати, на которых могла одновременно поместиться большая семья.

В июне 2008 г в Victoria & Albert Museum (Лондон) прошла выставка, посвященная Томасу Хоупу. Здесь были показаны предметы интерьера и произведения искусства начала XIX века связанные с его именем, а также реконструкции четырех залов дома Хоупа на Дучесс-стрит.

Эскиз египетской комнаты:

Реконструкция Египетской комнаты в Victoria & Albert Museum:

Здесь античные египетские артефакты соседствуют с мебелью в египетском стиле XIX века, изготовленной по эскизам Хоупа. Например, кресла:

– Они впечатляют, - довольно лениво отозвался Фелтон, рассматривая огромную ногу грифона [23] , поддерживающую ширму, за которой находилась Женевьева.
– Ваши внуки будут спорить за право унаследовать ваш умывальник.

Тобиас быстро развернулся и прошел к двум креслам у камина.

– Теперь я владею еще и Уискером, - без всякой преамбулы заявил он.

Фелтон проследовал за Тобиасом и сел напротив, изящно опершись тростью красного дерева в пол рядом с креслом.

[23]

Грифоны – (грифы) - вымышленные крылатые существа, наполовину львы, наполовину орлы. Имеют острые когти и белоснежные крылья.

– Да, вы просто удачливейший человек, - хмыкнул он.
– Поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы начали приобретение лошадей с Пруденс, Ньяр, Менуэта, Смоленско и Уискера? Внушительный список.

– Более чем внушительный, - мягко подтвердил Тобиас.
– Эти пять лошадей - лучшие во всей Англии, они - будущие победители

на всех скачках.

– Вы правы, - согласился Фелтон.

– Насколько я понимаю, вы должны были выставить кобылу на Брайтон-Дерби, - продолжил Тобиас голосом, в котором чувствовалось едва заметное фальшивое сострадание.
– Силк, от Ормонда и Анжелики, ведь так?

Но, взглянув в глаза Фелтону, Тобиас прикусил язык. На мгновение на лице Фелтона отразилось подлинное страдание.

– Я долго думал, как переправить лошадей в Индию, - сказал Тобиас, внимательно следя за реакцией собеседника.

– Они вряд ли это переживут, - категорично заявил Фелтон.

– Вот я и подумал, не отдать ли их вам.

Наступила звенящая тишина, нарушаемая лишь едва различимым грохотом колес экипажей по мостовой за окном. Тобиас ждал, прячущаяся в углу комнаты Женевьева хранила молчание.

– Впервые я увидел Женевьеву Малкастер совершенно случайно, - заговорил Фелтон, поднимая трость и уставившись на нее, как будто в поиске царапин.
– Я присматривал жеребенка в соседней деревне. Видите ли, Женевьева вынуждена была сама ходить по деревенским магазинам. Малкастер был чертовски скуп, чтобы нанять достаточное количество слуг. Я увидел ее, когда она пересекала площадь.

Тобиас представил себе эту картину. Пыльная маленькая английская площадь... и вот показалась Женевьева, со смеющимся лицом, изумительными волосами и таким восхитительным, сочным маленьким телом. Кажется, он кое в чем ошибался. Возможно, Фелтон...

Но тут Фелтон пожал плечами.

– Я люблю ее настолько, насколько способен, - произнес он, вновь опираясь на трость.
– Но я все больше убеждаюсь, что мне не дано испытывать те эмоции, которые ждет от меня Женевьева.
– Он посмотрел на Тобиаса.
– Могу я вас предупредить, что ее привязанность ко мне может стать для вас проблемой?

– А может и не станет, - заметил Тобиас.

– Вполне возможно, вы ее убедите, - усмехнулся Фелтон.

И Тобиас, к своему огромному удивлению, осознал, что встреться они при других обстоятельствах, этот мужчина был бы ему весьма симпатичен. Пошел бы он к черту!

– Я приложу все усилия, - уклонился Тобиас от прямого ответа.
– Лошадей вам доставят завтра.

– Не проводите ли вы меня до вестибюля, мне надо с вами кое-что обсудить.

Тобиас несколько удивился, но вышел из комнаты вместе с Фелтоном. Он спустился по лестнице как можно быстрее; если Женевьева обезумела от предательства Фелтона, он хотел бы быть рядом и успокоить ее. Для женщины это тяжелый удар - слышать, что ее продали за пять лошадей.

Фелтон остановился, как только они достигли богато украшенного вестибюля отеля "Симона" с высоким арочным потолком и великолепной египетской мебелью. Фелтон чуть помедлил, раскуривая сигару, затем посмотрел на Тобиаса, откинув назад прядь волос.

– Вы можете передать Женевьеве, что не следует душиться в те дни, когда играешь в шпиона, - произнес он.

Тобиас посмотрел прямо в глаза Фелтона с нависающими тяжелыми веками.

– Вы знали, что она там.

Фелтон выдохнул струйку дыма.

– Я хочу этих лошадей.
– После чего посмотрел на Тобиаса.
– Не обманывайтесь, Дерби. Ее я тоже хотел, - произнес он твердым голосом.
– Но, - Фелтон выдохнул целое облачко, - полагаю, с вами она будет более счастлива.

Тобиас протянул ему руку.

– Я желаю вам удачи с этими лошадьми, Фелтон.

– Они мне ее непременно принесут, не так ли?
– И Фелтон вышел на улицу на солнечный свет - стройная фигура в сером, покачивающая блестящей тростью и строго контролирующая свою манеру ходьбы уверенного в себе человека.

Тобиас стоял и наблюдал за тем, как он уходит. При других обстоятельствах Тобиас был бы счастлив стать не просто хорошим знакомым Фелтона. Они стали бы настоящими друзьями.

Наконец Тобиас развернулся. Его ждала Женевьева.