Сны чужие

Луженский Денис

Глаза Эрхала словно затянуло тонким ледком и в голосе его, когда он заговорил, тоже был лёд.

–  Фарсахаров мы больше бояться не будем. Думающие иначе пусть едут своей дорогой.

Альх укоризненно покачал головой.

–  Так нельзя. Ты наш вышник - с этим никто не спорит - однако ж, в любой ватаге принято делиться с друзьями. Делиться не только едой и добычей, но и планами. Мы не можем следовать за тобой в неизвестность.

Кальиру никто не стал поддакивать вслух. Ватажники молчали, но в этом молчании было больше ропота, чем в шумных возгласах

и размахивании руками. Эрхал тоже молчал, раздумывая над словами Альха. Его не пытались подгонять. Ждали, затаив дыхание и изредка обмениваясь тревожными взглядами.

* * *

"Он прав, Эки. Он, черт возьми, прав!"

"Хочешь рассказать им?"

"А ты? Ты не хочешь?"

"…"

"Мы не можем вести их, ничего не объясняя. Я… не могу."

"И что ты… мы им скажем?"

"Правду."

"Всю?"

"Всю… В такую правду они не поверят. Но это ничего не меняет. Нужно сказать хоть что-то. Иначе мы никогда не сможем на них полагаться. Иначе… Альх прав - так нельзя."

"Да знаю, что нельзя. Потому и бешусь, ронтова кровь!"

"Тебя бесит другое, барск. Тебя злит наше бессилие, наше собственное незнание, непонимание происходящего. Позади осталась чертова куча пройденных станов и километров, а мы с тобой по-прежнему не видим впереди конечной цели, не знаем толком что нам делать и как себя вести. Мы сейчас похожи на них. Мы тоже хотим знать больше; беда в том, что нас просветить некому. Уже поэтому они должны услышать хотя бы часть нашей правды. Это будет справедливо."

"Все верно, Олег. Давай, скажем им. И будь что будет… Вон, и дозорные уже подъехали, теперь все в сборе. Знаешь, странное чувство - будто это уже было однажды. Ведь было?"

"Было, Эки. Жизнь - штука цикличная, любит возвращать нас к одним и тем же граблям. К сожалению, бывают такие грабли, на которые невозможно не наступать снова и снова."

* * *

–  Твои сомнения справедливы, Альх. Я скажу… но сперва покажу кое-что.

Эрхал протянул кальиру выкопанный из под снега предмет. Ватажники дружно подались вперед. Крайт, державшийся к Альху ближе других, с жадным любопытством рассматривал вещь, ради которой они почти безостановочно ехали двое суток через заснеженный лес.

Медальон. По виду - сущая безделица. Бронзовый треугольный щит, разделенный косыми линиями на две неравные части. Верхняя часть покрыта синей эмалью, с узким золотым ободком в центре - символом восходящей Мирры, нижняя, темно-зеленая, украшена стилизованной медной башенкой. В центре щита поблескивает серебряный глаз, в зрачок которого вставлен камень молочно-белого цвета. Да-а… Великое сокровище, ничего не скажешь. Крайт почувствовал разочарование. Цена медальону была - три цирха серебром.

Альх, однако, так не думал. Его рука заметно дрогнула,

а брови удивленно поползли вверх. Все-таки он не зря занимался в прошлом торговлей: сразу понял что оказалось в его руках. Кое-кто из ватажников тоже узнал символику медальона. Свеорх резко выдохнул воздух, словно он жег ему легкие, Луск нахмурился и с подозрением начал вглядываться в лицо Эрхала.

–  Это… он настоящий?
– выдавил из себя Свеорх.

–  В нем кристалл верд, - буркнул кальир.
– Ни один мастер, если он в своем уме, не станет изготовлять подобную подделку. Любой Избранный Дара разоблачит фальшивку в один момент. Кому принадлежит медальон?

–  Это символика хорлов Северного Арка, - ответил за Эрхала Луск.
– Такие медальоны носят только мужчины Лучшего из Родов.

–  Восходящая Мирра над Оком Силы, а внизу - Сторожевая Башня. Все верно! Это могут носить только хорлы и их сыновья!

–  Ты не ошибся, Свеорх, - кивнул Эрхал разволновавшемуся барску, - это родовой символ хорлов Севера. Он носит личный знак хальгира Эки-Ра.

Теперь на шаваша смотрели уже все.

–  Пару лет назад я видел хальгира на празднике в Лилап-Рха, - осторожно заметил Альх.
– Ты не больно-то похож на него.

На лице Эрхала возникла и тут же пропала странная усмешка, похожая на гримасу боли.

–  Я и не назывался им. Хальгир передал мне этот медальон на сохранение.

–  Ходили слухи, что он умер.

–  Вряд ли кто-нибудь видел его тело. Скажу также, что когда мы расстались с ним, он был так же жив, как и я.

–  И давно это было?
– невольно вырвалось у Крайта.

–  Не слишком давно, - новая усмешка Эрхала вышла куда более естественной.
– Уж во всяком случае, это было после того, как начали распространяться слухи о его гибели. Думаю, он и теперь смеется над этими слухами.

Альх думал, покачивая на ладони медальон, потом неожиданно фыркнул и вернул его обратно шавашу.

–  Занятная вещица. Жаль - стоит нынче недорого. На что она тебе?

Глаза Эрхала недобро сверкнули, сызнова затягиваясь подтаявшим было льдом.

–  Ты это верно сказал, Альх - стоит медальон недорого. Хотя правильнее было бы сказать: ему нет цены. Это символ власти. Законной власти. Обладатель этой "занятной вещицы" может с легкостью собрать под свою руку несколько тысяч бойцов и еще до прихода весны очистить окрестные леса от карателей Бьер-Рика.

–  Вот как… Собрался бунтовать против Бьер-одра. Хочешь очистить север от "пятнистых". А потом что? Побить регулярное войско и взять штурмом Вирт-Хорл?

–  Эту войну можно выиграть, Альх.

–  Жаль… Здесь нет таких, кто испытывает добрые чувства к нынешней власти, но идти против неё - это безумие. Всем хорошо известно, чем закончился летний бунт. Мало кто захочет снова проливать свою кровь.

–  Я захочу, - Свеорх смотрел хмуро и выглядел решительным, но кальир осадил его с почти отеческой суровостью: