Сны чужие
Шрифт:
– Что ж, - задумчиво произнес Шарек, - по крайней мере, он умер в бою, от благородного оружия.
– И что дальше?
– тупо спросил у него Наш.
– Дальше?
– Шарек, кажется, удивился.
– Дальше… Раньше эта игрушка принадлежал Ашеру. Теперь переходит к ней, по праву победителя. Пусть владеет…
– Я убила его, - она говорила утвердительно, но Шареку послышался вопрос.
– Похоже, что да, ронтова кровь. Ты лишила меня хорошего бойца, девочка. Тебе придется возместить эту потерю, - он посмотрел на ее вмиг посуровевшее
– Как думаете, заменят две девчонки одного парня?
* * *
– Не скажу, что все было легко, особенно поначалу. Нам с Зартой даже пришлось отгородить себе часть землянки, чтобы спать отдельно от парней. Наш так и не простил Зарте искалеченного уха. Он очень мстителен и у него хорошая память. Я даже заподозрила поначалу, что он как-то причастен к… впрочем, неважно. Тем более, что Наш все-таки ни при чем…
– Как же получилось, что ты стала заправлять этой братией?
– А что, никогда прежде не видел девок-шавашей?
Вирэль уперла руки в бока и тряхнула гривой длинных пепельно-серых волос. В ее голосе Олегу послышалась горечь. Последнее слово он не понял и переспросил:
– Ша… что?
– Шаваш. Неужто не слышал прежде? Шаваш - это навроде старшины в ватаге. Вышник. Вожак.
– Хм… Прежде вообще… шавашей не видел, потому и спрашиваю. Небось, непростое это дело - в ватаге верховодить? Они ведь у тебя все с норовом.
– Это верно. Без норова у Ножей делать нечего. Мы ведь не на городских рынках кошели у купчишек режем. Лес любит лихих да удачливых.
Кажется он ничем не выдал своих чувств, но разбойница будто умела читать чужие мысли, вдруг нахмурилась и произнесла с недоброй усмешкой:
– Что, не по душе мои слова? Вижу - не по душе. Уж теперь-то вижу, что не врал мне. Ты не из наших. В твоих жилах другая кровь. Небось, свой меч о крестьян марать не станешь и за кусок черствой лепешки горло другому не передавишь. Благородство тебе, небось, дороже сытого живота и крыши над головой, а?
Вроде и лестно было бы согласиться с такими словами, а Олег отчего-то смутился и недовольно буркнул:
– Много ты про меня знаешь… Да и ты, думается, из-за черствой лепешки кинжал в ход не пустишь.
– Верно, - кивнула Вирэль, после недолгого раздумья, - из-за лепешки - не пущу. А вот из-за воза добра - запросто. Потому и верховожу у Ножей, что крови не боюсь - ни чужой, ни своей. А еще я сильная, умная и удачливая… была.
– Ум и сила? Редкое сочетание, особенно для… хм… девицы.
Вирэль покачала головой, словно удивляясь откуда на свете берутся подобные болваны и снисходительно пояснила:
– У нас - не то что у благородных и родовитых. Если у знатного акихара сын - рохля и пустышка, он все равно станет главой рода, когда папаша ляжет на костер. В ватаге
– Поединок?
– Бывает, что и этим кончается… Послушай, с чего это такой интерес к нашим обычаям? Тебе-то не все ли равно?
– Понимаешь…
– Да чего мнешься-то? Захотел сказать - так говори.
– Не похожа ты на девочку, выросшую среди нищих да бродяг. На обычную лесную бандитку - не похожа.
– Ага… - Вирэль прищурилась.
– Это ты ко мне подольститься решил или обидеть думаешь?
– Да не к тому я клоню, - с досадой мотнул головой Олег.
– Говоришь ты - впору дочери акихара так изъясняться. Да и благородство тебе не чуждо, что бы ты сама ни утверждала. И я не удивлюсь, коли окажется, что ты умеешь читать и писать. Как же так?
– Ну, теперь понятно, - разбойница смотрела задумчиво.
– Читать умею - тут ты угадал. А почему умею? Да просто с учителями повезло. Зарта ведь не простушка деревенская, ее ублюдок-папочка, пока литтилк ему совесть вместе с разумом не выел, при самом наместнике кервальском писарем состоял. А кроме Зарты еще был Шарек… четыре года был без малого. Вот уж откуда он появился - о том не ведаю. Но не простых кровей был мой Шарек - за это готова ручаться. На тебя походил, тоже все в благородство игрался. И говорил красиво, и с мечом управлялся - как никто, и… в других делах не промах. А только все едино - пришел его час, нашлось и на его долю холодной стали.
Вирэль помрачнела и Олег понял, что затронул старую рану, подзатянувшуюся, но все еще болезненную.
– Вернемся в лагерь, - предложил он.
– Там Карзаф твой, верно, уже беспокоится.
– Пускай беспокоится. Ему так полагается, ведь он мой альваш.
– Помощник?
– догадался Олег.
– Ближник, ежели по-нашему. Ты его не бойся, он только с виду злой, да страшный. Просто здоровяк мне жизнью обязан. Должник он мой. С той поры старается, как может, оберегает. Когда на промысел выходим - тенью следует. Потому и злится, что в последний раз я без него ушла.
– Охраняет тебя - это хорошо, - буркнул Олег, - а бояться его мне нужды нет. Пусть он меня боится.
Вирэль покосилась на него, скептически фыркнула, но ничего больше не добавила.
Глава пятая
– Они хотят уходить утром, - кивнула Вирэль в сторону Олега и Антри, - я собираюсь отдать им двух наших спиров и проводить до дороги.
Карзаф, с самого начала смотревший на чужаков косо и с подозрением следивший за каждым их движением, тут же нахмурился и скорчил гримасу недовольства. Было ясно, что решение Дикой ему не по душе, но к удивлению Олега здоровяк спорить не стал, наоборот - пожал плечами и бросил с деланным равнодушием: