Сны чужие
Шрифт:
Олег стиснул зубы, чтобы не закричать, и медленно поднялся на ноги. Левый бок обожгло болью, но он все-таки сумел встать.
"Рана неопасная, - показалось, шепнул внутри кто-то участливо, - вскользь прошло".
Оторвав взгляд от распростертого у ног тела, он посмотрел на свой бок. Знакомая "ржавчина" пропитывала полы просеченной куртки чуть выше поясницы. Именно оттуда поднималась тягучими волнами боль.
– Не впервой, - пробормотал Олег, - перетерплю.
И подкравшаяся вплотную обессиливающая дурнота отступила назад, пока не торопясь убираться вовсе, но и не грозя больше внезапно вывернуть желудок наизнанку.
А взгляд снова вернулся
– Как это просто, оказывается. Один удар - и все. Один взмах - и чьи-то планы и желания перечеркнуты навсегда. Одно движение - и…"
Он не выдержал и отвернулся…
А через секунду не стало ничего - ни сомнений, ни жалости, ни мук совести… Только боль… Только гнев, мучительный и неудержимый, наполняющий голову оглушительным колокольным гулом, заволакивающий глаза багровой пеленой неконтролируемой ярости…
Совсем рядом с обочиной, до сих пор скрытое от него широким древесным стволом, лежало на примятой десятками ног траве еще одно тело. Ему не требовалось подходить ближе, чтобы понять - это девушка. И того, что сотворили с ней, не заслуживает ни одно живое существо в обоих известных ему обитаемых мирах. И жалкая груда остывающей у его ног плоти наверняка была одним из тех, кто в этом участвовал…
Вспомнились вдруг глаза приколотого к дверному косяку собственного дома старика; вспомнилось, что еще полтора десятка таких же как этот, теперь уже мертвый, кальир жестоко и кроваво развлекаются где-то в глубине опустошенной деревеньки…
Сознание Олега, едва обретшее снова самоконтроль, вдруг провалилось само в себя, сжалось, укрылось за тесными стенками из страха и ярости. А из затаенных глубин его изувеченного раздробленного Я поднялся во весь рост Тот, Другой… Мститель… Эки-Ра…
* * *
– Эй, Марох!
Крик заставил его обернуться. От ворот к нему неторопливо шел еще один кальир, такой же плечистый и массивный как тот, которого он убил. Боевая секира с широким двусторонним лезвием покачивалась на перевязи в такт шагам. Мирра светила ему в глаза и он никак не мог четко разглядеть плывущую в дрожащем жарком мареве фигуру барска. Не видел он и лежащий в пыли труп настоящего Мароха.
– Все никак не успокоишься?!
– воин поднес ладонь к глазам, пытаясь прикрыть их от слепящего света.
– Довольно шарить по зарослям, в деревне есть еще живые девки! Чем жариться здесь, лучше пойди и немного развлекись, а я подежурю вместо тебя! Эй, Марох, ты меня слышишь?! Мар…
Кальир вдруг замер на месте. До него оставалось всего полтора десятка шагов и Эки отчетливо увидел, как расширились зрачки воина.
– Ты не Марох?… - спросил тот удивленно.
Эки сорвался с места, как пущенная из тугого лука стрела, и побежал ему навстречу, одним стремительным броском покрывая разделявшее их расстояние и уже отводя для удара правую руку с зажатым в ней Шрамом. Он видел, как фарсахар лихорадочно рванул из перевязи секиру, а та, запутавшись в переплетении кожаных лямок, никак не хотела выниматься… видел, как глаза кальира стали еще больше и страх выплеснулся из них почти материальной тяжелой волной… А потом он оказался совсем рядом, в уши ударил короткий крик боли и рука на секунду замедлила свое стремительное движение, встречая упругое сопротивление живой плоти…
Он даже не обернулся, чтобы посмотреть, как валится навзничь разрубленное
Эти уже держали оружие наготове - шиссы и круглые чаши щитов. Они, наверное, считали себя опытными бойцами и даже, пожалуй, действительно были таковыми, но к встрече с наполненным холодной яростью учеником виша-рукх подготовиться никак не могли.
Шисса взвизгнула, врезаясь к край обшитого бронзовыми пластинами кожаного щита, но клинок не увяз, он словно и не встретил препятствия вовсе. Кусок дерева и кожи просто полетел на дорогу, вместе с кистью скрывавшейся за ним руки. А Эки уже нырнул вниз, почти распластываясь над дорогой, пропустил над собой меч второго сэй-гора, полоснул его по ногам, резко выпрямился уже за спиной теряющего равновесие воина и хладнокровно ударил наискось, рассекая кольчугу и широкую, бугрящуюся мышцами спину от плеча до пояса. Первого бойца, выронившего меч и безуспешно пытающегося зажать здоровой правой рукой исходящий кровью обрубок левой, он резко, без замаха, двинул рукоятью Шрама в челюсть. Раненый, закатив глаза, осел в пыль. Добивать его Эки не стал - если выживет, пусть считает что повезло, а нет… он-то уж точно не заплачет по ублюдку… Почти рефлекторно подобрал упавшую шиссу сэй-гора - красивый и прочный клинок аркской работы. Где наемник сумел раздобыть себе такой меч хальгира не интересовало. Он шел убивать…
За частоколом не оказалось никого, даже мертвых крестьян, как в той, первой деревне. Каратели, выставив обычное охранение у ворот поселения, шарили по домам, отыскивая уцелевших жителей. Даже на вышку никого не заставили влезть - поленились, видать. Слишком уж привыкли иметь дело с необученными, плохо вооруженными крестьянами, слишком уж редко встречали серьезное сопротивление.
Откуда-то издалека прилетел отчаянный женский вопль. Эки побежал туда, держась в тени густого палисадника, и у первого же дома наткнулся на очередного фарсахара. Бочкообразный, на удивление криворукий и кривоногий воин даже не успел удивиться - Шрам выпил из толстяка жизнь так же быстро, как горячий песок впитывает в зной чашку воды.
– Эгр мьяни велир, Бал…
Показавшийся в дверях дома наемник на половине произносимой фразы получил страшной силы удар ногой в грудь и, влетев обратно в разоренное жилище, сбил с ног своего товарища-собеседника. Эки прыгнул на грохочущую и ругающуюся кучу-малу из рук, ног и доспехов, уперся коленом в грудь тому, кто оказался сверху и, мощно размахнувшись, всадил клинок ему в шею. Сэй-гор захрипел и обмяк. Внизу второй каратель пронзительно вскрикнул от боли, рванулся… и Эки ударил снова, насквозь прошив мечом грудь уже мертвого врага. Ему в лицо брызнула струя теплой крови, наемник внизу всхлипнул и затих.
Эки поднялся на ноги. Нахлынувшее безумство схватки проходило, и он, глядя на залитые кровью тела, почувствовал, как к горлу снова подступает тошнота…
А сам он уходит… уходит…
* * *
"Нет! Еще не время!"
Барск с трудом удержался на грани небытия. Человек был уже близко, он снова готовился занять место хозяина в их общем теле.
"Подожди! Я еще не закончил!"
Человек остановился рядом. Незримый, он огляделся по сторонам и барск явственно почувствовал его ужас и отвращение.