Сны чужие
Шрифт:
– Потеряли что-нибудь, Артем Петрович?
– Э-это ты, Олег?
– тот попытался напустить на себя строгий вид.
– Почему ты не в институте?
Олег молчал, разглядывая нежданного гостя хмурым враждебным взглядом.
– Вот, зашел поговорить с тобой.
– Есть о чем?
– не сдержался Олег.
– Есть, - Артем Петрович уже пришел в себя и бодрился.
– Пойдем на кухню.
Олег неторопливо прошел вслед за ним к кухне, отметив на ходу, что тот даже не удосужился снять при входе ботинок. Артем Петрович, между тем, по хозяйски полез в холодильник, извлек оттуда початую
– Садись, - сказал он, опускаясь на кухонный диван-уголок и разливая прозрачную жидкость по рюмкам.
– Помянем мать.
Олег пододвинул себе табурет, сел. К водке он не притронулся.
– Серьезный у меня к тебе разговор есть, парень, - Артем Петрович говорил уже вполне уверенно, видно алкоголь придал ему храбрости.
– Жаль мне Женю. Ох, как жаль… Я ведь и сам поломался тогда, да тут разве сравнишь… Знаешь, сколько я в больнице провалялся?
– Знаю, - спокойно сказал Олег.
Уверенность Артема Петровича, кажется, слегка поколебалась. Он, как видно, никак не рассчитывал, что убитый горем сын, к тому же не питавший к нему особой любви, станет после похорон матери звонить в больницу и выяснять, не выписался ли еще из травматологии некто Башкирцев, а если выписался, то когда.
– Дома я отлеживался, - поспешно заявил Артем Петрович, - у сестры.
Его глаза как-то странно блеснули… словно зазвенело что-то в воздухе… Олег внезапно понял все, будто своими собственными ушами слышал разговор, который двое вели про него вчера… Будто все мысли и намерения сидящего напротив человека стали для него подобны открытой книге…
– Знаю, - продолжал, между тем, Артем Петрович, - были у нас размолвки и ссоры, но мы ведь оба мужчины, Олег. Мы понимали друг друга… Ведь так?
– Да, - все так же спокойно сказал Олег, - я понимаю .
– Хорошо. Я знаю, что ты обо мне думаешь, парень. Я все знаю и все понимаю… - Артем Петрович налил себе еще рюмку, выпил ее залпом, поморщился.
– Да, понимаю, - он, кажется, сам хотел убедить себя в своих собственных словах, - и все же… Ты мне не чужой человек, Олег. Я хорошо относился к твоей матери и она хотела бы, чтобы я о тебе позаботился…
– Не стоит, - мягко перебил его Олег.
– Подожди, - Башкирцев опять поморщился, - не спеши с выводами. Дай закончить. Я ведь желаю тебе добра. Не хочу, чтобы случилось что-нибудь с тобой. Понимаешь, разные друзья, знакомые, а парень один. Я знаю - Женя бы мне этого не простила…
– Стоп, - Олег решительно поднял вверх правую руку.
– Дайте теперь мне сказать, Артем Петрович. Идет?
– Ну… - тот замялся.
– Хорошо, Олег. Я тебя слушаю.
– Мне двадцать один год, - начал он, по-прежнему спокойным, но твердым голосом, в котором неожиданно зазвучали стальные нотки.
– Я вполне могу сам о себе позаботиться и не нуждаюсь ни в чьей помощи, особенно в вашей . У вас есть своя квартира. На ваше имя записаны дача и машина…
– Она же… - возмутился было Артем Петрович, но Олег жестко перебил его:
– Неважно. Эта квартира принадлежит мне. Все что здесь есть - мое. Ваши вещи давно
– Послушай…
– Не перебивайте меня, пожалуйста. Я подхожу к самому главному… Вы больше не имеете никакого отношения ко мне и к моей жизни. Меня больше ничто не связывает с вами. Я не хочу, чтобы вы звонили мне и заходили в мой дом. Оставьте свои ключи в прихожей, забирайте вещи и… - Олег сделал красноречивый жест рукой.
– До свидания!
Артем Петрович начал медленно багроветь.
– Ты, кажется, не понимаешь, парень, - негромко заговорил он и в голосе его послышалась угроза.
– Я же не могу тебя оставить вот так… Это имущество…
– Принадлежит мне. Мама все оформила, документы заверены у нотариуса по всей форме. Я проверил, можете не сомневаться.
– Покажи!
– Башкирцев, не сдержавшись, хлопнул ладонью по столу.
– Перетопчешься, - Олег привстал и нагнулся вперед, заглянул прямо в мутные от злости глаза Артема Петровича.
– Я ведь тебя очень хорошо понимаю, "дядя Артем". Стервятник ты. Падаль клевать прилетел. Думаешь, мальчишка без родни, без близких - пришел и забрал что надо?
– Да как ты смеешь, щенок!
– зашипел Артем Петрович, медленно и грозно поднимаясь из-за стола.
– Мало в детстве пороли?! Так это еще не поздно поправить!
Он взмахнул рукой так резко и неожиданно, что Олег попросту не сумел отреагировать. Башкирцев был крупным и сильным мужчиной. Удар сбросил Олега с табуретки, швырнул на пол, на миг ослепив и оглушив…
Странно, но боли он почти не чувствовал, равно как и злости. Вместо этого внутри пробудилось что-то иное… Некая сила, поднявшаяся неведомо из каких глубин, наполнила сознание холодной твердостью стали…
Олег встал и посмотрел на красного как вареный рак Башкирцева, замершего глыбой по другую сторону стола. Кулаки несостоявшегося отчима были сжаты и недвусмысленно упирались в столешницу.
– Значит, вы с ней решили, - заговорил Олег спокойно, вставая на ноги, - что щенок хиляк и дергаться не станет; а если и станет, то козырей у него уже не будет. Главное, ведь, "бумажки" получить, не так ли? А там, глядишь, призывной возраст свою роль сыграет. И верно - за два-то года чего не случится… А я ведь мать сам похоронил. И памятник ей по весне сам поставлю. И себя отстоять тоже, глядишь, сам сумею… "дядя".
– Пожалеешь!
– прохрипел Артем Петрович. Он стискивал кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
– Дотронешься до меня еще хоть пальцем, - равнодушно бросил Олег, фокусируя взгляд на его переносице, - и я сломаю тебе руку.
– Кишка тонка, - оскалился волком Башкирцев.
– А ты проверь, - предложил Олег, смотря с прищуром, будто пистолет наводил.
Артем Петрович обжег его взглядом, полным ненависти. Олегу даже показалось: сейчас снова ударит… но Башкирцев так и не решился. Какое-то время они стояли молча друг против друга, потом Артем Петрович сдвинулся с места, обошел неподвижного Олега и исчез в прихожей. Через секунду там зазвенели брошенные на пол ключи и щелкнул, открываясь, дверной замок.