Сны в ожидании зла
Шрифт:
— Не так, чтобы уж сильно нравилось. Нет, больше я люблю наблюдать. За всеми. Очень бывает интересно.
Они кидали друг другу простые ничего не значащие фразы, за которыми чувствовалось напряжение. Они отчаянно флиртовали, меняли статусные сообщения, которые были понятны только им двоим, Алекс и Вероника были единым виртуальным телом, думающим и чувствующим за двоих. Им было очень комфортно общаться. Когда Вероника собрала частички истории статусов, то получилась достаточно забавная переписка.
Вероника 20:51. Юстас — Алексу: готовьте почтовый ящик под бочку с апельсинами и коньяк без закуски. Я придумала извращенный способ для выполнения моего обещания. И вчера это была не психотерапия. Я ещё вернусь.
Алекс 21: 28. Ты флиртуешь со мной?
Вероника 21:34. Если ты хочешь так думать, твое право. Или ты боишься?
Алекс 21:42. Это всего лишь осторожность.
Вероника 21: 49. Только лишь осторожность?
Алекс 21:52. Инстинкт, логика, осторожность.
Вероника 21:55. Я не желаю причинить зла. Я смогу сохранить баланс и никогда не перейду черту…
Алекс 22:00. Как хочешь.
Это последнее «Как хочешь» холодным осколком прошлось по душе, словно отголосок прошлого, словного тень кошмарного сна. За этой фразой Вероника уловила ту же холодность, которая всегда скрывалась в сообщениях Макса. В какой-то момент Веронике показалось, что всё ломается, трещит как весенний лед на реке, но в самой переписке всё было также интересно и они продолжали обсуждение. Да, пока всё было также, но в тоже время что-то неуловимо изменилось. Они переписывались часов до четырёх утра. Спать ни ей, ни ему совершенно не хотелось. Это была яркая вспышка внезапного неконтролируемого влечения, пока ещё не убитого страхами и социальными стереотипами. Всё это было впереди. Но сейчас всё было так легко и захватывающе.
Но всё чаще она видела в снах Макса. Они о чём-то говорили. Иногда они во сне занимались любовью. В таких снах Вероника вновь переживала неповторимые ощущения от его прикосновений и ласк. Пробуждаясь от подобного сновидения ей иногда казалось, что если она протянет руку, то она прикоснётся к Максу. Ника считала это работой сновидения по исполнению желаний. А вот у Ольги на этот счёт было другое мнение. Когда Ника рассказала ей о своих снах, Ольга заявила: «Ну, вполне характерно для мужчины-вампира. Твой Макс самый натуральный инкуб». Единственное, что Вероника знала про инкубов, так это то, что это такой демон, который ищет сексуальных связей с женщинами. Ещё ей попадалась информация, что наиболее часто инкубов представляли как безобразных козлоподобных существ. Очень редко описывали инкубов как крайне привлекательных мужчин в самом расцвете сил. Так что Макс на роль инкуба в классическом варианте подходил лишь наполовину. Другое дело, что именно сейчас Макс не оставлял её без внимания. Он отвечал на сообщения, соглашался на различные приятные варианты взаимного времяпрепровождения. Вероника подумала: «Надо же, всё как обычно. Стоит мне только найти какого-нибудь интересного мужчину, или какой-нибудь из них сам заинтересуется мной, так наша прелесть тут как тут». И тут мгновенно ей вспомнился давнишний разговор с Ольгой.
Вероника, окончательно запутавшись в странных отношениях с Максом, спросила Ольгу:
— Вот скажи, что может быть нужно древней сущности с развитыми магическими способностями от обычной женщины.
— Мало ли что! Да всё что угодно! Например, ему нужен помощник, слуга, рабыня, любовница, соратница, ученица, да мало ли кто! Может быть, ему просто интересно. Он же вампир, а вампиры они немного странные.
— Что просто интересно? Я? Да иногда сама себе не интересна, не говоря уже о таких мужчинах как Макс. Хотя, может быть и так. Только знаешь, что самое странное в этом? Это то, что как только мы с ним когда-то расстались, я так и не смогла построить ни одни нормальные отношения. Знаешь, как только появляется кто-то в моей жизни, там же сразу появляется и Макс. И всё. Я вспоминаю, всё, что было между нами, и новые отношения меркнут, вянут на фоне воспоминаний, и я их разрушаю, когда сознательно, а когда и совершенно не осознанно. Как это можно объяснить? Я могу объяснить это очень просто, как психиатр и психотерапевт. Но мои объяснения ничего не меняют. И главное, они не меняют закономерности. Как только в моей жизни появляется новый мужчина, в моей жизни сразу же появляется и Макс. Я уже очень давно не звоню ему, не пишу писем, я не записываю его телефоны, я не запоминаю их. Он сам меня находит. Я не стремлюсь находить его. Это уже не так важно мне, да и я говорила тебе, прошло то время, когда я испытывала к нему бесконечную любовь. Теперь она почти всегда смешана с отвращением, тошнотой и рвотными позывами. Для меня встреча с ним, даже случайная — это адаптационная катастрофа, последствия которой растягиваются на недели. Понимаешь? На недели! От пятисекундной встречи! Так что, нельзя сказать, что я сама к нему лезу. Я как раз всячески стараюсь избежать этого соблазна. Знаешь, иногда сижу вечером, и борюсь с желанием позвонить или написать, и проигрываю. А если всё же решаюсь позвонить или мы встречаемся, так меня просто выворачивает.
— Значит, точно привязка, — категорично заявила Ольга. — Достаточно сильная магическая привязка. И если тебе это так надоело, то надо это прекращать.
— Это мне понятно, что надо прекращать. А что делать-то? — практично осведомилась Вероника.
— Это достаточно сложно объяснить. Это надо показать. Я могу научить тебя кое-каким магическим штукам, они должны помочь.
Ольга очень долго пыталась ей что-то объяснять, но рациональная часть Вероники отвергала все её предложения и соображения. Но сейчас, когда между ней и Алексом возникло сильное чувство, и когда Макс снова цепкой лапой пытался прибрать её себе, Вероника вспомнила о словах Ольги. «Да, — произнесла она, обращаясь к себе. — Надо прекращать. Надо заканчивать это безумие с Максом, пора вычеркнуть прошлое из настоящего и будущего». Когда ближе
Она снова стала носить вызывающе короткие юбки, приводя в смущение, как коллег, так и студентов. Ей было не до таких мелочей, как уничтожающий взгляд пожилой уже заведующей кафедрой, брошенный ей вслед, когда она улетала после занятий, не обращая ни на кого внимания, только бы быстрее домой, только бы снова пообщаться с Алексом. Да, это всего лишь виртуальный коротенький флирт, но он изменил её жизнь. Она снова хотела жить.
Середина недели принесла новые события в водоворот происходящего. Макс не только перестал молчать, но активно предлагал встретиться. И они почти договорились, что сходят в кино, может быть, даже в ближайшую среду. Соглашаясь, она подумала: «Да, в среду. Конечно, ты ещё тысячи раз за полтора дня передумаешь, а я всё это время буду ждать, ждать, ждать». Вероника понимала всю абсурдность происходящего, злилась на себя, на свою слабость и неумение противостоять зову. Но разве это так просто? На самом деле, когда зовут, сопротивление просто бесполезно, а иногда и опасно. Не в реальности, так в сновидениях вам помогут осознать всю бесплодность ваших попыток отказаться и не идти на зов. И теперь всё чаще и чаще в сознании Вероники проскальзывала мысль, когда-то казавшейся абсурдной: «Разве это совпадение? Он снова интересуется мной, когда я встретила нового мужчину. Да, видимо, Ольга права. И что бы Алиса не говорила, Ольга знает, что говорит».
События развивались стремительно. Всё было отлично. Но, как написано в законах Мёрфи: «То, что хорошо начинается, заканчивается обычно плохо, а то, что начинается плохо, заканчивается ещё хуже». Сейчас всё было не просто хорошо, всё было прекрасно. Бешеный ждал её появления в сети, отвечал практически сразу, они болтали часами обо всём и ни о чём. Какие только темы они не обсуждали: мистику, политику, религию, психиатрию, медицину, музыку, кино, живопись, театр, любовь, секс и извращения, табу и приличия. Веронике казалось, что ещё чуть-чуть и отношения из виртуальных перейдут в реальные. Это было её восприятие событий, но видимо, существовали ещё и другие версии развития истории. Впрочем, у каждой истории всегда несколько вариантов по количеству действующих лиц плюс один-два форс-мажорных варианта.
Ядерная реакция обмена
Вероника не любила полнолуния. Не из-за каких-то мистических предрассудков, а по одной простой причине, что окно в её комнате было расположено так, что почти все полнолуния года она могла наблюдать, не вставая с дивана, и это мешало спать. Но всё равно определённая доля романтики есть в том, чтобы спать на лунной дорожке. Последнее время Вероника спала ещё хуже, чем раньше. Снились какие-то странные сны. Сны граничили с реальностью, они были такими яркими, что события дня просто казались сновидениями. Однако, просыпаясь утром, Вероника почти их не помнила. Или могла вспомнить только отрывки, которые казались бессмысленными обрывками прошлого и будущего. Помня то, что говорила ей Ольга, она всё же старалась восстанавливать сны, но чем больше она пыталась, тем меньше могла вспомнить. В итоге Вероника забросила это дело, но те сны, которые запоминались, аккуратно вписывала в дневник сновидений, который вела уже лет десять. Иногда было очень интересно полистать его. Многие сны были просто готовыми сценариями для триллеров или фильмов ужасов, были любимые повторяющиеся сны. Последнее время она просыпалась почти каждую ночь в одно и то же время — в час тридцать. Странные пробуждения, иногда от событий сновидения, иногда просто от желания проснуться, а иногда она просыпалась от ощущения чьего-то присутствия, но открыв глаза, понимала, что в комнате она одна. Часто она видела сны, в которых что-то происходило, и каждый следующий сон был продолжением предыдущего. Удивительные цветные сны, раскрывающие чужие тайны. Если бы только Вероника знала, чьи это были секреты.
Но теперь она ложилась спать намного позже. Если раньше она просыпалась ночью, то теперь она и вовсе не ложилась чаще всего до утра. Ночные разговоры с Алексом продолжались. Для неё это стало чем-то большим, чем просто общение в глобальной сети. Она могла говорить с ним о чём угодно. День пролетал так быстро, что Вероника не успевала его заметить. Вся её жизнь заполнилась мыслями, мечтами, фантазиями. Она влюбилась в этого странного и непредсказуемого молодого, даже слишком молодого для неё, мужчину. Когда утром, ночная эйфория проходила, Вероника начинала думать, думать, думать. Ей за тридцать, а Алексу только лишь двадцать. Это просто невозможно. Слишком большая разница в возрасте. Но пока никаких вроде бы как намеков на что-то выходящее за пределы сети не намечалось. Она, конечно же, думала, что это было бы здорово, но боялась она ещё больше. Страху нельзя приказать, его нельзя заставить убраться, но с ним вполне можно договориться. Вот именно этим Фадеева и занималась. Она убеждала себя, как только могла, что всё отлично, что всё будет также хорошо. Последнее время, правда, всё чаще и чаще Веронику посещали мысли, что конечно же надо что-то делать с Александровским. «Хорошо бы его устранить из всей этой истории, — думала она, общаясь с Алексом. — Ну вот зачем мне сейчас Макс? Даже просто так не нужен. Что-то вроде чемодана без ручки: бросить жалко, нести сложно. А вот если бы?» Но пока после этого сакраментального «А вот если бы…» ничего в голову не приходило, хотя какие-то мысли всё же крутились в голове.