Сны в Ведьмином доме
Шрифт:
Первая странность Джозефа Карвена заключалась в том, что он как будто совершенно не старел и всегда выглядел так же, как по прибытии в Провиденс. Он приобрел верфи близ Майл-Энд-Ков, снаряжал корабли, принимал участие в перестройке Большого моста в 1713 году и был в числе основателей церкви Конгрегации в 1723-м, и при этом всегда казался человеком неопределенного возраста, однако не старше тридцати — тридцати пяти лет. Когда прошло несколько десятилетий со времени его прибытия в Провиденс, это странное явление было замечено всеми; Карвен всегда объяснял его тем, что предки его были людьми крепкими, а сам он предпочитает простую жизнь без излишеств, благодаря чему смог хорошо сохраниться. Горожанам было не совсем ясно, как можно согласовать слова о простой жизни с постоянными ночными путешествиями купца, никого не посвящавшего в свои тайны, а также со странным светом, который всю ночь виднелся из его окон; и они были склонны приписать его моложавость и долголетие совсем другим причинам. Многие считали, что он обязан этим химическим опытам, постоянному смешиванию и выпариванию разнообразных веществ. Поговаривали о каких-то подозрительных субстанциях, которые он привозил на своих кораблях из Лондона и с островов Вест-Индии или выписывал из Ньюпорта, Бостона и Нью-Йорка; а с той поры как старый доктор Джейбз Бовен по приезду из Рехобота открыл напротив Большого моста свою аптеку под вывеской «Единорог и ступка», начались разговоры о разных зельях, кислотах и металлах, которые молчаливый отшельник покупал и заказывал у доктора. Подозревая, что Карвен обладает чудесными, никому, кроме него, не доступными медицинскими знаниями, множество людей, страдающих разными болезнями, обращались к нему за помощью. Но хотя он всегда давал им в ответ на их просьбы декокты [8] необычного цвета, было замечено, что его советы и лекарства приносили очень мало пользы. Наконец, когда прошло свыше пятидесяти лет с того дня, как он поселился в городе, а между тем его лицо и весь внешний вид свидетельствовали о том, что он постарел от силы лет на пять, по городу поползли зловещие слухи — и теперь уж люди были довольны, что Карвен ни с кем не общается, предпочитая одиночество.
8
Декокт—
Частные письма и дневники, относящиеся к тому времени, рассказывают и о многих других причинах, по которым люди дивились Джозефу Карвену, боялись его и наконец стали избегать как чумы. Всем известна была его страсть к посещению кладбищ, где его видели в любое время суток и при разных обстоятельствах, однако никто не мог обвинить его в каком-нибудь святотатственном деянии. У него была ферма на Потаксет-роуд, где он обыкновенно проводил лето и куда, по свидетельству очевидцев, часто направлялся верхом в жаркий полдень или в самое глухое время ночи. Там его единственными слугами и работниками была супружеская чета индейцев из племени наррагансет — немой мужчина, покрытый какими-то странными шрамами, и его жена, неимоверно уродливая, может быть, из-за примеси негритянской крови. В пристройке к дому помещалась лаборатория, где проводились химические опыты. Любопытные возчики и рассыльные, которые доставляли на ферму бутылки, флаконы, мешки и ящики, внося их через низкую заднюю дверь в комнату с множеством настенных полок, делились своими впечатлениями о виденных там плоских стеклянных колбах, тиглях для плавки металлов, перегонных кубах и жарко пылающих печах; они пророчествовали шепотом, что молчаливый «химик» (они хотели сказать «алхимик») скоро обязательно найдет философский камень. [9]
9
Философский камень(«камень мудрецов», «эликсир», «тинктура») — по представлениям средневековых алхимиков, чудодейственное вещество, способное обращать любые неблагородные металлы в золото, излечивать все болезни и возвращать молодость.
Ближайшие соседи Карвена — Феннеры, жившие за четверть мили от фермы, — рассказывали еще более удивительные вещи о звуках, которые ночью доносились из сельского дома Карвена. Это были пронзительные вопли, говорили они, и какой-то сдавленный вой; им казалось подозрительным, что на ферму доставлялось по разным дорогам огромное количество всякой еды и одежды, так как трудно было вообразить, чтобы одинокий пожилой джентльмен и пара слуг могли съесть столько молока, мяса и хлеба и износить столько комплектов прочного шерстяного платья. Каждую неделю доставлялись новые припасы, а с ферм Кингстауна гнали целые стада скота. Мрачное впечатление оставляло также большое каменное здание во дворе фермы, у которого вместо нормальных окон были прорезаны узкие бойницы.
Бездельники, день и ночь шатавшиеся по Большому мосту, многое могли рассказать и о городском доме Карвена в Олни-Корт — не столько о его новом особняке, построенном в 1761 году, когда отшельнику должно было исполниться сто лет, сколько о его первом доме, низеньком, со старинной мансардой, чердаком без окон и стенами, обшитыми тесом. После сноса этого дома Карвен очень внимательно проследил за тем, чтобы все бревна и доски были сожжены. Этот дом был не таким загадочным в сравнении с фермой — однако свет в его окнах, появлявшийся в самые неурочные часы, несокрушимое молчание двух чернокожих, вывезенных неведомо откуда и бывших единственной прислугой в доме, внушавшее ужас неразборчивое бормотание невероятно старого француза-домоправителя, ни с чем не сообразное количество пищи, доставляемое, по свидетельству очевидцев, в дом, где проживало только четыре человека, странные и пугающие голоса, которые вели приглушенные споры в совершенно неподходящее для этого время, — все это вместе со слухами, ходившими о ферме в Потаксете, принесло этому месту недобрую славу.
В высшем обществе Провиденса также не обходили вниманием дом Карвена, ибо по приезде сюда он постепенно обзавелся связями в церковных и торговых кругах, к которым естественным образом принадлежал по своему образованию и воспитанию. Он был из хорошей семьи — салемские Карвены пользовались широкой известностью в Новой Англии. В городе узнали, что Джозеф Карвен еще в ранней юности много путешествовал, некоторое время прожил в Англии и совершил по крайней мере две поездки на Восток; его речь, когда он удостаивал кого-нибудь разговором, вполне могла исходить из уст образованного и изысканно воспитанного англичанина. Но по неизвестным причинам Карвен не любил общества. Никогда не проявляя явной невежливости к посетителям, он был чрезвычайно сдержан, словно воздвигая между ними и собой невидимую стену, так что гости не знали, о чем вести беседу, опасаясь, что их слова будут сочтены нелепыми и глупыми.
В его поведении сквозило какое-то загадочное, презрительное высокомерие, словно он, общаясь с некими неведомыми и могучими существами, стал считать людей скучными и ничтожными. Когда доктор Чекли, знаменитый острослов, назначенный пастором в Королевскую церковь, приехал в Провиденс из Бостона в 1733 году, он не упустил случая посетить человека, о котором так много слышал; но визит был весьма кратковременным, потому что он уловил некий мрачный подтекст в речах любезного хозяина. Однажды зимним вечером, когда Чарльз беседовал со своим отцом о Карвене, юноша сказал, что много дал бы, чтобы узнать, какие слова таинственного предка так поразили жизнерадостного пастора, при том что все составители мемуаров в один голос подтверждают нежелание доктора Чекли повторить хоть что-нибудь из услышанного. Несомненно одно: сей достойный джентльмен был поистине шокирован и с тех пор при одном упоминании имени Карвена вмиг лишался своей прославленной веселости.
Более определенной и ясной была причина, по которой еще один образованный и почтенный человек избегал общества высокомерного отшельника. В 1746 году мистер Джон Меррит, пожилой английский джентльмен, имеющий склонность к литературе и науке, приехал из Ньюпорта в Провиденс, который к тому времени уже затмил былую славу Ньюпорта, и построил красивый загородный дом на Перешейке, в месте, которое сейчас стало центром лучшего жилого района. Он жил как английский аристократ, окружив себя комфортом и роскошью, первым в городе стал держать коляску с ливрейным лакеем на запятках и очень гордился своими телескопом, микроскопом и тщательно собранной библиотекой, состоящей из книг на английском и латинском языках. Услышав, что Карвен является владельцем лучшего собрания книг в городе, мистер Меррит сразу же нанес ему визит и был принят с гораздо большей сердечностью, чем кто-либо из прежних посетителей. Его восхитила огромная библиотека хозяина дома, где на широких полках рядом с греческими, латинскими и английскими классиками разместилось солидное собрание философских, математических и прочих научных трудов, в том числе сочинения Парацельса, [10] Агриколы, [11] Ван Хельмонта, [12] Сильвиуса, [13] Глаубера, [14] Бойля, [15] Бургаве, [16] Бехера [17] и Шталя. [18] Это искреннее восхищение побудило Карвена предложить своему гостю посмотреть также ферму и лабораторию, куда он никого прежде не приглашал; и они тотчас же вместе отправились туда в коляске Меррита.
10
Парацельс(наст. имя Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм) (1493—1541) — врач и естествоиспытатель, одним из первых подвергший критическому пересмотру идеи и методы древних врачевателей. Способствовал внедрению химических препаратов в медицину. Новые идеи Парацельса противостояли традиционной средневековой алхимии и в то же время были в значительной мере основаны на общих с ней принципах.
11
Агрикола(наст. имя Георг Бауэр) (1494—1555) — немецкий ученый, автор 12-томного трактата «О горном деле», который вплоть до XVIII века служил основным пособием по геологии, горному делу и металлургии. Яростно критикуя алхимию, он, однако, в последние годы жизни сам занялся поиском способов превращения неблагородных металлов в золото.
12
Ван Хелъмонт,Иоганн Баптист (1577—1644) — фламандский ученый-химик, один из виднейших последователей Парацельса, придавший его идеям научное направление. Прославился своими якобы удачными опытами по получению алхимического золота.
13
Сильвиус,Якобус (он же Жак Дюбуа) (1478—1555) — французский анатом, одним из первых начавший проводить исследования с использованием человеческих трупов.
14
Глаубер,Иоганн Рудольф (1604—1670) — немецкий химик и врач, рассматривал болезни как результат нарушения химического равновесия в организме и ставил задачу поиска химических средств их лечения. Впервые получил в чистом виде многие соли, в том числе названную по его имени глауберову соль.
15
Бойль,Роберт (1627—1691) — английский химик и физик. Ввел в химию экспериментальный метод, положил начало химическому анализу и установил один из основных газовых законов (закон Бойля — Мариотта).
16
Бургаве,Герман (1668—1738) — голландский врач и химик, основавший в Лейдене крупную клиническую школу и имевший учеников и последователей во всех странах Европы.
17
Бехер,Иоганн Иоахим (1635—1682) — университетский профессор химии, лейб-медик майнцского курфюрста; с помощью различных алхимических средств пытался найти «огненную материю».
18
Шталь,Георг Эрнст (1659—1734) — немецкий химик и врач; сформулировал первую общую химическую теорию, впоследствии
Мистер Меррит говорил впоследствии, что не видел на ферме ничего действительно ужасного, но утверждал, что сами названия сочинений, посвященных магии, алхимии и теологии, которые Карвен держал в комнате перед лабораторией, внушили ему непреодолимое отвращение. Возможно, этому немало способствовало и выражение лица хозяина фермы, когда он демонстрировал свои приобретения. Странное это собрание, наряду со множеством редкостей, которые мистер Меррит охотно поместил бы, по собственному его признанию, в свою библиотеку, включало труды почти всех каббалистов, [19] демонологов и знатоков черной магии; оно было также настоящей сокровищницей знаний в подвергаемой здравомыслящими людьми сомнению области алхимии и астрологии. Мистер Меррит увидел здесь Гермеса Трисмегиста [20] в издании Мепара, книгу «Turba Philosophorum», [21] «Книгу исследований» Аль-Джабера, [22] «Ключ мудрости» Артефия, [23] каббалистический «Зохар», [24] Альберта Великого [25] в издании Питера Джемми, «Великое и непревзойденное искусство» Раймунда Луллия [26] в издании Зетцнера, «Сокровищницу алхимии» Роджера Бэкона, [27] «Ключ к алхимии» Фладда, [28] сочинение Тритемия [29] «О философском камне». В изобилии были представлены средневековые еврейские и арабские мистики, и доктор Меррит побледнел, когда, сняв с полки том, носящий невинное название «Закон ислама», увидел, что в действительности это запрещенный и подвергнутый проклятию «Некрономикон» — книга безумного араба Абдула Альхазреда, [30] о которой он слышал невероятные вещи несколько лет назад, когда вскрылась правда о чудовищных обрядах, совершавшихся в странном рыбацком городке Кингспорте, в колонии Массачусетс.
19
Каббала— мистическое учение, соединявшее иудейскую традицию аллегорического толкования Библии с элементами, заимствованными у неоплатоников и гностиков. Так называемая практическая каббала основана на вере в то, что при помощи специальных ритуалов и молитв человек может активно вмешиваться в божественно-космический процесс.
20
Гермес Трисмегист(«Трижды величайший») — легендарный античный мудрец. В его сочинениях изложены знания, которые якобы были поведаны ему самим Гермесом (древнегреческим богом торговли и покровителем магии) и дают всеобъемлющее представление о загадках мира. В эпоху эллинизма и поздней античности на основе его откровений, дополненных многочисленными трудами его последователей по астрологии, алхимии, магии и оккультизму, сложилось религиозно-философское учение «герметизм», оказавшее заметное влияние на мистическую традицию Средневековья и эпохи Возрождения.
21
«Turba Philosophorum»— один из древнейших латинских алхимических трактатов, созданный в XII веке. Представляет собой компиляцию из сочинений выдающихся ученых и философов.
22
Аль-Джабер(Джабир ибн Хайян) (ок. 721 — ок. 815) — арабский ученый, писавший свои труды на арабском и латинском языках. Наиболее известны его сочинения по алхимии, в которых даны описания многих химических операций.
23
Артефий— полулегендарный средневековый алхимик, которому приписывают один из рецептов получения философского камня.
24
«Зохар»(от евр.«блеск, сияние») — мистический комментарий к Пятикнижию Моисееву; одно из главных литературных произведений «умозрительной Каббалы», написанное в Испании в конце XIII века предположительно Моше де Леоном (по другой версии «Зохар» представляет собой лишь последнюю редакцию сочинений, создававшихся на протяжении долгого времени, начиная со II века).
25
Альберт Великий(Альберт фон Больштедт; ок. 1193—1280) — немецкий философ и теолог. Начал энциклопедическую систематизацию католического богословия; кроме чисто философских сочинений писал трактаты на различные темы, большей частью о минералах, растениях и животных.
26
Луллий,Раймунд (ок. 1235 — ок. 1315) — философ, теолог и поэт, родом с испанского острова Майорка; писал на каталонском и арабском языках. В сочинении «Великое и непревзойденное искусство» высказал идею «логической машины» (примитивного прообраза современных компьютеров) и попытался реализовать эту идею на практике.
27
Бэкон,Роджер (ок. 1214—1292) — английский философ и естествоиспытатель; целью наук считал увеличение власти человека над природой. Его метод познания был основан на математических расчетах и практических экспериментах, но в первую очередь он полагался на внутреннее мистическое «озарение». Предвосхитил многие позднейшие открытия в астрономии, оптике и других областях.
28
Фладд,Роберт(1574—1637) — английский врач и философ-мистик. Считал, что человек, а также минералы и растения могут менять внешнюю оболочку и таким образом обретать бессмертие.
29
Тритемий,Иоганн (1462—1516) — немецкий мыслитель, не являвшийся открытым приверженцем алхимии, но уделивший ей немало внимания в своих сочинениях.
30
…«Некрономикон»… Абдула Альхазреда… — книга, как и ее автор, выдуманы Лавкрафтом; подробно о ней повествуется в рассказе «История "Некрономикона"» (1927).
Но как ни странно, сильнее всего достойного джентльмена поразила одна мелочь, которая внушила ему неясное беспокойство. На большом полированном столе лежал сильно потрепанный экземпляр книги Бореллия, на полях и между строк которого было множество загадочных надписей, сделанных рукой Карвена. Книга была открыта почти на середине, и строчки одного параграфа были подчеркнуты жирными неровными линиями, что побудило посетителя прочесть это место в сочинении знаменитого мистика. Содержание ли подчеркнутых строк или особый нажим проведенных пером линий, почти прорвавших бумагу, — он не мог сказать, что именно внушило посетителю непонятный ужас. Он помнил этот отрывок до конца жизни, записал его по памяти в своем дневнике и однажды попытался процитировать своему близкому другу доктору Чекли, но не дошел до конца, увидев, как это потрясло добрейшего пастора. Отрывок гласил:
«Главные Соки и Соли (сиречь Зола) животных таким Способом приготовляемы и сохраняемы быть могут, что Муж Знающий в силах собрать в Доме своем весь Ноев Ковчег, вызвав к жизни из праха Форму любого Животного по Желанию своему; подобным же Способом из основных Солей, содержащихся в человеческом Прахе, Философ может, не прибегая к запретной Некромантии, воссоздать Форму любого Усопшего Предка, где бы его Тело погребено ни было».
Однако самые зловещие слухи ходили о Джозефе Карвене возле доков, расположенных вдоль южной части Таун-стрит. Моряки — суеверный народ, и просоленные морские волки, из которых состояли команды шлюпов, перевозивших ром, рабов и патоку, каперов [31] и больших бригов, принадлежащих Браунам, Кроуфордам и Тиллингестам, осеняли себя крестным знамением и скрещивали пальцы, когда видели, как худощавый и обманчиво молодой, желтоволосый Джозеф Карвен, слегка сгорбившись, заходил в принадлежавший ему склад на Дублон-стрит или разговаривал с капитанами и суперкарго [32] на длинном причале, у которого беспокойно покачивались принадлежавшие ему корабли. Даже служащие и капитаны, работавшие у Карвена, боялись и ненавидели его, а команды его судов были сбродом смешанных кровей с Мартиники [33] или Голландских Антил, из Гаваны или Порт-Ройала. [34] По правде говоря, именно то обстоятельство, что команды Карвена так часто менялись, было основной причиной суеверного страха, который моряки испытывали перед таинственным стариком. Обычно команда, получив разрешение сойти на берег, рассеивалась по городу, а некоторых моряков посылали с разными поручениями. Но когда люди вновь собирались на палубе, можно было биться об заклад, что одного-двух обязательно недосчитаются. Эти поручения большей частью касались фермы на Потаксет-роуд, и ни одного из моряков, отправленных туда, больше не видели. Все это знали, и со временем Карвену стало очень трудно подбирать свою разношерстную команду. Почти всегда, послушав разговоры в гавани Провиденса, несколько человек сразу же дезертировали; проблемы возникали и с пополнением экипажей на островах Вест-Индии.
31
Каперы(от голл.kaper — «морской разбойник») — снаряженные за частный счет боевые корабли, которые с разрешения властей воюющего государства совершали нападения на торговые суда неприятельских стран.
32
Суперкарго— человек, сопровождающий груз на торговом корабле, осуществляющий по поручению владельца закупку или продажу товаров в других портах.
33
Мартиника— остров из группы Наветренных островов в Вест-Индии, владение Франции.
34
Порт-Ройал— город на острове Ямайка, во второй половине XVII века получивший широкую известность в качестве крупнейшего центра работорговли и «пиратской столицы» всего Карибского бассейна. 7 июня 1692 года этот город был полностью уничтожен в результате сильнейшего землетрясения. В данном случае, вероятно, имеется в виду Кингстон, нынешняя столица Ямайки, основанная в 1693 году неподалеку от того места, где прежде находился Порт-Ройал.