Сны во сне и наяву
Шрифт:
АКСЕЛЬРОД: Ты предлагаешь подключить географа, историка… Так, Илья?
МОИСЕЕВ: Негласно, ребята, негласно. Исключительно на личных контактах.
ЛЕБЕДЕВ: Но, Илья Борисович, о нас и так уже по городу легенды ходят!
АКСЕЛЬРОД: Да-да! Я ведь недаром обеспокоилась тематикой. В таких условиях расширять круг посвященных… Того и гляди, обвинят в самых разных смертных грехах.
МОИСЕЕВ: Понятно… А у тебя, Паша, за плечами – и экстрасенсы, и знахари, и лозоходы, и телепаты…
АКСЕЛЬРОД:
БАРИНОВ: Плевать, переживу. Одной легендой больше, одной меньше… Не отвлекайтесь.
АКСЕЛЬРОД: Я так понимаю, что ясновидение из прошлого, то есть ясновидение со знаком минус большинством не принимается. Не нравится, что оперируем сдвигом во времени. А в пространстве? Допустим, существует система параллельных миров с бесконечным множеством планет под названием «Земля». Пусть половина из них – наше прошлое, половина – наше будущее. Мы – посредине. И именно оттуда, из параллельных миров Афанасьева черпает информацию, которая трансформируется у нее во сны. То есть сейчас, сиюсекундно существует и средневековье, и каменный век, и наше сегодня.
ЛЕБЕДЕВ: Противоречие первое: почему она видит сны только из прошлого? По теории вероятности, половина снов ей должна идти из прошлого, половина – из будущего… Если, конечно, оно есть, это будущее. Прошлое-то уж точно существовало.
МОИСЕЕВ: Действительно, если есть информация из десятого века, то почему нет, скажем, из двадцать первого?
АКСЕЛЬРОД: Может, человеку недоступно знание будущего… Хотя, как тогда быть с Нострадамусом? А может, ее мозг настроен только на прошлое. У Нострадамуса – только на будущее. А Ванга, например, одинаково легко проникает и в прошлое, и в будущее, и в настоящее конкретного человека.
БАРИНОВ: Не знаю, не знаю… Параллельные миры, множественность Земель, сдвиг по времени… Глобально все как-то. Сложно. Из факта необычных снов одного человека мы выстраиваем космогоническую теорию. Несопоставимо как-то. Мегатонной бомбой по кузнечикам. Вот, скажем, пересохла речушка, а мы уже талдычим о глобальном потеплении, об изменении наклона земной оси, о парниковом эффекте. А объяснение тривиальное, под боком: какой-то дурак осушил луговину, где эта речушка начиналась родничком, и понизил тем самым уровень грунтовых вод. Попутно исчезло еще несколько родничков, что подпитывали ту речушку. А дальше по цепочке – обезводились болота, засохли рощицы, на лугах трава зачахла, торфяники гореть стали… А мы – климат-де, меняется!
МОИСЕЕВ: Дурак-мелиоратор – это впечатляет. Но множество Земель в эн-мерном пространстве со сдвигом по фазе впечатляет не хуже… А если, действительно, попроще, а? Земля наша, как была одна-единственная, так и останется… Знаю, знаю, вы меня сейчас с туфлями, со шнурками, с пуговицами съедите! А если, и вправду – переселение душ?
БАРИНОВ: Не ново, Илья, не ново! Реинкарнация, Атлантида, древние цивилизации, Гондвана, Шамбала… а также НЛО, зеленые человечки, контактеры-гуманоиды, жизнь после смерти… Что-нибудь пооригинальнее, пожалуйста.
МОИСЕЕВ: Ну вот, что я говорил!
АКСЕЛЬРОД: Погодите, коллеги! Мы же условились. Высказываем
БАРИНОВ: И это-то как раз особо и настораживает… Хорошо, предположим. Но – тогда мы такой клубок проблем получим, что никому не позавидуешь! Куда там ясновидение с телепатией!.. Во-первых, что значит – «душа»? Во-вторых, как она «переселяется»? То есть механизм. В-третьих… Впрочем, для начала хватит и этих двух моментов.
АКСЕЛЬРОД: Ну да, раз она «переселяется», значит, должна быть материальна.
ЛЕБЕДЕВ: Кстати, не помню где, но промелькнуло сообщение, что группе медиумов, по-моему, в Верджинии удалось «взвесить» душу. В момент смерти, в том числе клинической, человек теряет от тридцати до пятидесяти граммов веса.
МОИСЕЕВ: А источник?
ЛЕБЕДЕВ: Сейчас не помню, Илья Борисович. По-моему, в какой-то газете.
МОИСЕЕВ: «Правда», «Труд», «Сельская жизнь»? Или даже – «Аргументы и факты»? Оч-чень авторитетный источник, коллега!
БАРИНОВ: Ладно, Илья, отстань от человека. Есть свидетельства посерьезнее. Ну, не по душе, разумеется, а по явлению.
МОИСЕЕВ: Например?
БАРИНОВ: Лет восемь или десять назад, кстати, именно в Верджинском университете опубликована статья канадского профессора Стивенсона под названием, если не путаю, «Двадцать случаев реинкарнации»*. Довольно интересная работа, я бы сказал.
ЛЕБЕДЕВ: И что там, Павел Филиппович?
БАРИНОВ: Надо поискать, где-то у меня должна сохраниться фотокопия на микропленке. На английском, разумеется. А тебе, Игорь, я ее, по-моему, давал почитать. Для общего развития.
ЛЕБЕДЕВ: Не помню, честное слово!
БАРИНОВ: Или хотел дать… Ну, неважно, найду. Сам Стивенсон биохимик и психиатр, за сенсацией, как я понял, не гонится, полагает, что концепция реинкарнации могла бы помочь современной медицине понять различные аспекты развития человека и его поведения в условиях меняющейся внешней среды. Идею перевоплощения он трактует как выживание личности после смерти, и особо указывает, что даже не берется связывать это явление с каким-либо физическим процессом.
МОИСЕЕВ: Паша, не тяни кота за хвост! Суть давай, факты! Статью, надо будет, найдем.
БАРИНОВ: Да ради бога! Работал он с детьми от двух до четырех лет, которые «помнили» о своих предыдущих жизнях. Доказанным случаем считал тот, для которого потом получал документальные подтверждения происшедших в прошлом событий. Важен такой нюанс: Стивенсон никогда не платил деньги как вознаграждение семьям этих детей. Дальше, он отмечает, что наиболее ярко дети помнят события, связанные со смертью прежней личности, как правило, насильственной, трагической – убийство или несчастный случай.