Сны. Начало
Шрифт:
«Как же мерзко это все выглядит! Раньше вон как красиво в фильмах герои погибали – успев пожелать товарищам победы, вспомнив мать или любимую девушку. Это все американцы, суки, со своим натурализмом! А оно вон как, на самом-то деле. Но даже американские фильмы не с состоянии были передать вот эту жуткую вонь – крови, кишок, дерьма и сгоревшей взрывчатки!».
В голове откуда-то возникла мысль:
«Это адъютант старший первого батальона Власьев. Был… Старший лейтенант Власьев!».
Плехов снова посмотрел вперед.
«Пиздец полку! Точнее – остаткам полка пиздец!».
Танк, уже отчетливо порыкивая двигателем, полз на него. Небыстро, но – неумолимо.
«И чего? Все? Бля… какая дурь, а?».
Евгений выдохнул и опустил взгляд вниз. Чуть правее, в нише траншеи, как на заказ, рукоятью одной гранаты вверх, стояла связка.
«Сука! Сука! Сука! До чего же страшно-то!».
Он протянул руку, погладил рукоять дрожащими пальцами.
«Взвести надо!».
Отчего-то он знал, как это делать. Сняв связку и опустив ее на рыхлую землю, прижал коленом и провернул как надо.
«Так… Она взрывается от удара. К этой, с рукоятью, проволокой привязано еще три, без осколочных рубашек. Хватит? Да хрен бы его знал!».
Прогрохотала очередь пулемета. Совсем близко! С бруствера на Плехова полетела земля.
«Да и хуй с ним! Сейчас… сейчас… вот-вот!».
Оттолкнувшись ногами, уперевшись всем телом в стенку траншеи, чтобы не упасть, Плехов поднялся. Покачиваясь, не отрываясь смотрел на вытертый до блеска трак, закрепленный на передней стенке брони танка. Удар в грудь был несильным, просто жесткий толчок, от которого он упал навзничь.
«Удачно получилось!».
Правая рука попала в углубление, и Плехов надеялся, что этого расстояния – от лежавшей руки со связкой до днища танка, который сейчас медленно проползал над ним, хватит на замах и хороший удар. Чтобы смог сработать взрыватель.
Почувствовал, как обвалившаяся под гусеницей стенка траншеи завалил его левую ногу. Под массой земли и самого танка ногу все больше вдавливало в рыхлую землю. Дикая боль затопила его снизу, от ноги, и ударила в голову. Собрав все силы, с ревом, с хрустом костей, со всей своей всепоглощающей ненавистью Плехов рванулся всем телом, с силой выкидывая руку с гранатами вверх…
– Ну все! Все! Тихо! Успокойся, все позади! – Алла гладила по голове сидящего в ванне Евгения.
Невидящими глазами тот уставился в стену перед собой.
«Ф-у-у-х-х… Как в том анекдоте – «Ни хрена ж себе – за хлебушком сходила!».
– Наташа! Шприц на столе!
Плехов почувствовал укол.
– Сейчас посиди еще минутки две-три! Не вставай! – ворковала над ним оператор.
Под воздействием ли укола, или самостоятельно, но он постепенно оживал.
– Женя! Давай
Опираясь на женщин, он встал на дрожащих еще ногах, постоял. Пусть не быстро, но все-таки пришел в себя.
– Так. Сейчас в душ, а потом на массажный стол! – скомандовала Алла Дмитриевна.
– Зачем сейчас массаж? Мне бы полежать, передохнуть просто! – слабо возразил Плехов.
– Не спорь! Блин… ты сам душ-то принять сможешь? Давай-ка… проходи в душевую! Так… дверки на закрывай. Опирайся руками о стену, давай я тебя помою! – продолжала ухаживать за ним Алла.
– Зальем сейчас тут все! – слабо возражал пациент.
– Зальем – уберем! Ничего страшного!
После душа, когда его вытерли большим банным полотенцем в четыре руки, Плехов снова спросил:
– Массаж-то сейчас зачем?
– У тебя мышцы левой руки и ноги по-прежнему напряжены и не отходят. На судорогу не похоже. Размять их нужно!
Он прошлепал тапками, похромал, припадая на левую ногу в соседний кабинет, где обнаружился массажный стол.
– Ложись! – скомандовала Алла.
– А ты что – и массаж умеешь делать? – удивился Плехов.
– Умею. И Наташа умеет. Иногда массаж сновидящим необходим. Все-таки по нескольку часов без движения проводят.
– Какая ты замечательная женщина, Аллочка! Все-то ты умеешь…, - пробормотал Евгений, - Мне бы вот… коньячка не помешало бы.
Алла помолчала, продолжая интенсивно разминать ему плечо и руку. Потом перешла на ногу.
– Что это было, Женя? – негромко спросила.
– Да ерунда… Танком меня раздавило! – несколько бравируя, ответил он.
Оператор что-то негромко прошипела. Явно нецензурное.
– Вообще-то полагается опрос и запись делать, пока впечатления свежие. Но… коньяк тебе сейчас и правда необходим. Как рука и нога?
– Ноют… А ты мне можешь сделать массаж и других частей тела?
Женщина фыркнула:
– Выражайся яснее! Не нужны тут двусмысленности. Плечи размять?
– Угу… и плечи тоже.
Они снова сидели у него в комнате, попивали коньяк, больше молчали.
— Это всегда так происходит? – чтобы прервать тишину, спросил Плехов.
– Нет, не всегда. Далеко не всегда. А у тебя бывали прежде такие яркие сны? – отозвалась оператор.
– Бывали. Только не такого страшного содержания. Нет… Страшные тоже бывали, но вот так ярко и… реально – не припомню.
– Давай ты приляжешь на кровать, расслабишься. Только не спи! Тебе сейчас какое-то время спать не стоит – а то снова можешь туда же провалиться. Ты просто полежишь, а я тебе вопросы буду задавать, - предложила Алла.
«Х-м-м… полежишь, расслабишься – как же! Тут профессиональный интерес встал в полный рост! Нет чтобы о чем-то приятном поболтать!».
Евгений вздохнул: