Сны
Шрифт:
Двое сидели слева от него и жаровни на тюках с хлопком, еще двое – за жаровней, образовывая таким образом две стороны квадрата, третьей стороной которого были бочонки с солониной, а четвертой – стоящий прямо перед ним пятый испанец, одетый в нагрудник – видимо, готовившийся сменить убитого часового.
Все это он понял сразу, мгновенно – я же говорю, что это сон, вот только что, а главное – как, теперь делать? Вдруг он почувствовал удар, затем еще один – это снова начало биться сердце, значит пора – один против пяти и, кстати, двое напротив него начали подниматься, очень медленно, но начали.
Он почувствовал, как губы растягиваются в ухмылку, и услышал собственный голос, тихий и спокойный:
– Buenas muerte.
Движение
Выпад влево с одновременным ударом острием сабли сверху через голову. Не встретив сопротивления, лезвие вошло в горло застывшего испанца, перерезав тому сонную артерию, заглушив предсмертный крик. Второй.
Не меняя положения тела, оставляя саблю в правой руке в теле несчастного солдата, он нанес удар дагой в голову его соседа. Испанец попытался встать, невольно устремившись навстречу клинку, который, попав точно правый глаз, вышел из левой височной кости. Третий.
Резко встав, он шагнул вперед, на шаге выдернув оба клинка из тел, и нанес рубящий удар абордажной саблей, вложив в него инерцию своего движения. Удар оказался настолько мощным, что солдат, пытавшийся в этот момент достать оружие из ножен, рухнул на колени. Сабля, разрубив ему левое плечо и сердце, намертво застряла в груди, он понял это инстинктивно и, даже не попытавшись ее извлечь, повернул голову в сторону последнего испанца. Четвертый.
В отличие от других, этот рослый идальго успел-таки схватить алебарду на манер двуручного меча и нанес продольный удар, который несомненно убил бы его на месте, если бы был нанесен на уровне груди. Но испанец метил в голову, совершив тем самым роковую ошибку. Он поднырнул под клинок и, дождавшись, когда инерция удара чуть повела бедолагу вправо, нанес встречный удар все той же дагой снизу вверх. Лезвие начало свой путь в правом легком и закончило в сердце. Испанец, судорожно дернулся, обмяк и повис на его левой руке. Пятый.
Все. Сердце бешено колотилось, он слышал это также отчетливо, как и свист воздуха, вырывавшего из его груди сквозь крепко стиснутые зубы. Волны все также неспешно бились о борт, порывы ветра лениво колыхали паруса, в унисон которым скрипели снасти. Он посмотрел вниз и не увидел палубы – там была все та же чернота, что обступала его со всех сторон. Он опустился на одно колено и зачерпнул черноту правой рукой (на левой продолжал висеть труп испанца). На ощупь она была липкой и теплой. Он поднес ладонь к глазам и долгие секунд тридцать смотрел, как та стекает по руке и как, срываясь крупными каплями, бесшумно растворяется в воздухе.
За этим занятием его и застал Леон. Увидев капитана на коленях в окружении пяти покойников и, буквально, по пояс в крови, он было решил, что опоздал, но тут Лис поднял голову и их взгляды встретились.
– Черная.
– Chinda tu madre… – потрясенно прохрипел Леон и зачем-то перекрестился как есть, сжимая в правой руке саблю.
Впрочем, обоюдное замешательство длилось только мгновение – отшвырнув от себя мертвого испанца, капитан уперся ногой в тело другого и с душераздирающим скрежетом выдернул саблю из его груди.
– Инго?
– Дверь заклинил, – коротко доложил штурман.
– Двоих – на якорь. Оставшихся – на паруса. Отплываем.
Не иначе, как боги спят, позволяя событиям идти своим чередом, пронеслось в его голове. Иначе что-нибудь бы случилось – например, ожил бы один из трупов и поднял тревогу или
Но трупы не подают признаков жизни, ветра почти нет, Луна намертво замурована свинцовым небом, и команда его дело знает – все ходовые огни, да что там огни – караульные лампы и свечи – погашены, якорь и паруса подняты практически бесшумно, а гарнизон форта беспечно спит. А вместе с ним спят боги, которые так любят в казалось бы верное и гладко идущее дело подбрасывать камни. Или палки – кому что нравится.
Делают они это, считают одни, для поддержания равновесия, а может, как считают другие, с целью поддержания добра, но в любом случае, как считают и те, и другие – помогая праведникам и истинно верующим.
А на самом деле, криво ухмыльнулся он, боги, при условии, что они существуют, делают это по одной единственной причине.
Им просто скучно.
Сон шестой
Заказ. Того, что ты хотел.
Лето 2010 года ничем не отличалось от лета 2009 года. Или от любого другого лета, если речь шла о Пунтаренасе двадцатого столетия. Нет, когда-то, в первой половине века девятнадцатого, «Песчаный мост», а именно так переводится название города, действительно был своеобразным мостом – по которому в Европу шли нескончаемые караваны судов. Но экспорт кофе – бизнес крайне переменчивый, особенно, если есть Бразилия и натуральный кофе «Nescafe».
По этой самой причине городской порт теперь принимает только туристические суда, да достаточно большую и оттого разношерстную толпу судов каботажных и рыболовецких.
Поскольку сухой сезон в Пунтаренасе – это сравнительно небольшой период с декабря по апрель, то и тут была полная ясность – жара под 300С и обязательный ежедневный тропический ливень.
Одним словом – стабильность, раскрашенная в яркие субтропические краски и чуть приправленная сладким коста-риканским кофе. Стабильность, жаркая, душная и приторная, повторяющаяся изо дня в день – вплоть до вторника 10 августа 2010 года. Именно этому дню было суждено стать если уж не эпическим, то уж возмутителем спокойствия точно. Причем не только в самой Коста-Рике, более того – границы этого события не ограничивались даже Центральной Америкой – речь шла уже об Америке целой, в том числе и о северной ее части.
Кого сейчас удивишь войной наркокартелей? Разве только человека, который почему-то считает, что наркотики берутся ниоткуда и уходят в никуда. Или разборками между диаспорами, скажем – кубинской и никарагуанской? А что кроме этого может случиться в стабильно бедной, в том числе и на события, Латинской Америке? Ничего, кроме 10 августа 2010 года.
Тем более, что все сферы влияния давным давно поделены – в этом вопросе царит такая же стабильность, как и с погодой – непосредственно к нашему случаю имеет отношение тот факт, что стабильность эту на тихоокеанском побережье обеспечивает колумбийская диаспора и два местных картеля, прошу прощения, два коста-риканских бизнесмена. Без их ведома ни одна мало-мальски серьезная посудина не то что контракт не получит – в океан не выйдет. Он ведь очень опасный – Тихий океан. Но плата за безопасность совсем невелика. Причем сервис на уровне – тебе не надо в первый день каждого месяца идти в банк, к чему такие условности? Ведь мы, тики (так называют себя местные) люди деловые и для удобства партнера в лепешку расшибемся – просто в море к тебе подойдет скоростная лодка, капитан которой произнесет кодовое слово (имя бизнесмена – например, Рохо Сильва) и с неизменной улыбкой примет у вас ежемесячный взнос. И даже пересчитывать не будет – ведь вы же не хотите огорчить мистера Сильву?